– Не понимаю… По-моему, ты цитируешь что-то из романа «Анна Каренина», – огрызнулась она. – Не далее как в прошлом месяце я видела тебя на презентации с однозначной молодой блядищей.

– Ну и что? Ты не понимаешь самого главного, я – мужчина, а ты – женщина!

– И в чем разница? Я хуже тебя как профессионал? Я живу на чьем-то содержании, я не выкармливаю собственного ребенка на собственные деньги? Я не принимаю решений сама? – громко спросила она, так, что жена имиджмейкера подняла брови.

– Да, ты молодец, ты самостоятельная, тебя все уважают, – пророкотал для жены. – Но есть же семейные ценности! И вы с Каравановым были идеальной парой!

– Спешу напомнить, что Караванов был моим третьим мужем!

– Да, но он был человеком нашего круга… А этот? Он же никто! Просто совсем никто!

– Он руководит частной авиакомпанией, – словно оправдываясь, сказала Елена.

– Да если бы он и компания что-то из себя представляли, его бы знали… А сейчас выглядит так, как будто ты взяла стриптизера из «Красной Шапочки».

– Я обиделась… – подвела итоги Елена и встала из-за его стола.

– Лучше бы сказала спасибо за честность! – Имиджмейкер поцеловал ей руку.

– А вам понравился мой спутник? – чтобы досадить имиджмейкеру, спросила Елена его жену.

– Очень экстерьерный, – злорадно покосилась та на супруга. – А главное, глаза… Потрясающие глаза!

Елена вернулась за столик. Там Никита, к удовольствию Джульки, травил анекдоты:

– Самолетного ассенизатора спрашивают, что он такого находит в своей ужасной работе: грязь, вонь, нечистоты. Почему он не уйдет? «Я – из авиации? – отвечает он. – Никогда!!!»

– А вы действительно командуете авиакомпанией? – спросила Джулька.

– Скорее, она мной командует… – растерянно признался Никита.

– Понятно, – ответила собеседница, и в глазах ее отчетливо напечаталось слово «неудачник».

Елена была на пределе, улыбнулась всем и сказала:

– Давайте выпьем за Новый год! За то, что в новом году время все конституирует. Что добро восторжествует, воры и убийцы будут наказаны, а безвестные труженики вознаграждены. А главное, за то, что каждый из нас позволит себе любить и показывать в обществе одного и того же человека!

И все вскинули на нее удивленные глаза. Потому что Фафик и Джулька показывались вместе только на определенного рода сборищах, поскольку каждый имел семью. Так что бокалы стукнулись друг о друга неожиданно громко.

– А вы знаете, что Крутицкий разводится? – вдруг спросил Фафик об известном композиторе.

– Да вы что? – изумилась Елена, у Крутицкого была тихая жена-красавица и двое детей в западных университетах.

– У него дивная жена. – Вспомнилась телепередача, в которой Крутицкая с кошкой на коленях сидела на дачном диване с расшитыми собственными руками подушечками и рассказывала, что целиком посвятила себя мужу.

– Ха… Так не он с ней разводится, а она с ним! – подхватила Джулька. – Влюбилась в грузина лет на десять моложе себя и говорит: «Хоть на старости лет поживу как человек!»

Крутицкой было лет 40–42, но косметические технологии подавали ее как тридцатилетнюю.

– Это правда? – уточнила Елена.

– Ну да. Мой знакомый адвокат ведет их развод. Крутицкий, конечно, ничего не хочет ей отдавать, но куда денется… Говорит, все заработано его руками! А что бы он написал, если бы она возле него вечно не стояла то с чашкой кофе, то с наркологом.

Елена вспомнила прошлогоднюю сцену в «Голден Пеласе», где Крутицкая час ждала внизу мужа, а Крутицкий, еле ворочая языком, на втором этаже при всех уговаривал победительницу конкурса «Мисс Грудь» отправиться с ним на дачу.

Елена не была осознанной феминисткой, но, суммируя увиденные километры сцен из отечественной семейной жизни, понимала, что все это скоро рухнет, рванет и засыплет мужское хамство, как Помпеи пеплом. И отлично чувствовала, что в ее бунте против Караванова отражен весь список прегрешений противоположного пола перед ней, но считала это справедливым, потому как Караванов и в прошлых браках наследил по самое некуда.

К столику подошла директриса крупнейшей западной компании с надписью «Асоль» на прозрачном пиджаке. Она расцеловалась с Еленой и Джулькой.

– Вам как-то с имечком повезло, – заметил Никита.

– А это клубное имя моей собаки. Вон видите, слева у окна сидит красавица лабрадориха! Моя девочка сладкая! Я заранее знала про имена и их предупредила. Видите ли, не хочется в прессе звучать с лейблом «Шавка», – засмеялась она. – Кстати, горничная – хохлушка из села, отказывается мою красавицу по имени звать. Так и зовет ее «собака». Говорит, когда поп ее крестит, тогда и буду по имени называть…

– Кстати, крестины собак вполне могут стать неплохим бизнесом, – заметил Фафик.

– Не богохульствуй! – одернула его Джулька.

– Я давно хотела поговорить с вашим мужем о вариантах сотрудничества, – сказала Асоль, садясь напротив Никиты. – Скажите, господин Караванов, в следующем году ваша фирма собиралась начать вопросы курирования страхования тоже…

– Это не тот Юрий Милославский, – перебила Елена, видя, что Никита просто пошел пятнами от неожиданности.

– Не поняла? – с вопросительной интонацией сказала Асоль. – Мне казалось, что мы в прошлом году обменивались визитками. Или вы уже больше не работаете в той фирме?

– Караванов больше не работает моим мужем, а это Никита, – помогла Елена.

– О! Простите ради бога! У меня такая плохая память на лица! – извинилась Асоль.

На самом деле это означало: «Извините, Елена, вы известная журналистка, но вашего мужа мне запомнить не удалось, у него не тот пост. Но информация о его фирме мне была нужна именно с уровня его компетентности».

На центральной сцене уже торжественно награждали. Как обычно, было непонятно, кто награждает кого и за что, но дорогие часы, портсигары и подсвечники органично переходили из рук в руки. Пафос награждения несколько снимали суетящиеся клоуны и погавкивающие собаки.

– Ваша газета будет писать о Пол Поте? – чтобы замять неловкость, спросила Асоль Елену.

– Что именно?

– Премьер-министр Камбоджи решил увековечить его имя, присвоив поселению, где он жил, звание исторического района!

– На мой взгляд, ничего страшного, – включился Фафик. – Мы же не переименовали Ульяновск и половину улиц Ленина оставили. После кончины Пол Пота хижины его и его окружения были уничтожены. А у нас Мавзолей не тронут и Ленин не похоронен…

– А Сталин похоронен! И не надо делать вид, что Ленин – это наш Пол Пот! – возмутилась Джулька.

– Ну, там другой дискурс, там власти собираются возродить память о «красных кхмерах», восстанавливать хижину Пол Пота, место его кремации на костре из старых покрышек и водить туда туристов! – возмутилась Асоль.