В отличие от германской разведслужбы, бельгийские власти не имели «правил обращения с подозрительными лицами»[881]. Правительство отказалось от интернирования или хотя бы экспатриации таковых[882]. И все попытки коменданта крепости побудить льежского бургомистра Клейера изолировать либо эвакуировать подозрительных немцев натыкались на сопротивление[883]. Послевоенные расследования показали, что «оборона Льежа бесспорно саботировалась вражескими агентами»[884]. Например, целых пять приказов об отходе или капитуляции, поступивших отдельным бельгийским частям по телефону, оказались ложными. 6 августа в 5 часов утра, когда немецкие передовые отряды предприняли попытку похитить коменданта крепости, центральная телефонная станция города получила ложный приказ прекратить работу. По сведениям начальника разведотдела 3-й дивизии, часть фальшивых телефонограмм исходила от одного агента, действовавшего на льежском вокзале; этого человека, Трупена, в середине августа задержали в Лувене и расстреляли как шпиона[885].

Столь же по-дилетантски, как телефонная дезинформация, планировались и покушения на коменданта крепости. После сопровождавшегося немалыми потерями вторжения 4 августа и тяжелого марша по адской жаре, с ожесточенными боями и под постоянными обстрелами со всех сторон (впервые в этой войне на чужеземных дорогах зазвучали отчаянные призывы по-немецки: «Санитар!») конный передовой отряд 5 августа сделал первую попытку добраться до него: «Среди бела дня немецкие конные отряды проскакали между укреплениями и понеслись по улицам города с явным намерением захватить коменданта»[886]. Эта «смелая выходка» (Маршалл фон Биберштайн) не увенчалась успехом. Бельгийские посты предупредили коменданта о приближении врага, и момент неожиданности был упущен.

Пока измученные и поредевшие бригады вечером 5 августа занимали исходные позиции для ночного прорыва, генералы фон Эммих, фон Вуссов и Людендорф на своем последнем совместном совещании[887] решили утром 6 августа предпринять вторую попытку похищения коменданта. С 4 часов две штурмовых группы 7-го и 9-го егерских батальонов по 80–100 чел. под командованием некоего майора фон Эльсница, переодетые в английскую униформу, со знающими город местными «шпионами»[888] в штатском в качестве проводников, крича по-французски: «Мы — англичане!», вошли в Льеж. Первая колонна приблизилась к городскому бюро коменданта в 4.45 и потребовала ее впустить. «Когда… вышли несколько офицеров штаба коменданта… тут же стало понятно, что это за „английские“ войска»[889]. В короткой перестрелке были убиты немецкий ротный командир еще с одним офицером и адъютант Лемана майор Маршан. Когда постовой доложил о подходе второй группы с противоположного направления, Леман решил бежать, прежде чем «шпионы, которыми кишел Льеж, прознают о нашем новом местопребывании». Он оторвался от преследования и взял курс на близлежащую цитадель. Здесь он увидел, что предписанные меры безопасности не приняты и лучше в этом пункте надолго не задерживаться. Проведя в цитадели немного времени, он укрылся в западном форте Лонсен[890] достаточно быстро, чтобы избежать третьей попытки пленения.

Людендорф, узнав о перемещениях коменданта, поручил командиру 165-го пехотного полка полковнику фон Офену осадить цитадель. Офен, располагавший собственной информацией, предпочел пойти в направлении форта Лонсен, на северо-запад города, чтобы «встать на этом выходе из Люттиха»[891]. Но генерал Леман успел добраться до Лонсена раньше. Оттуда он, после того как бургомистр Клейер передал ему с немецкими парламентерами известие об обстреле и бомбардировке города и университета, а также об угрозе их полного разрушения, распорядился, чтобы войска оставили город (6 августа), и отдал приказ об отходе 3-й дивизии и 15-й бригады через Олонь-сюр-Жее и Анню на соединение с основной бельгийской армией[892]. «Движение началось во второй половине дня и проходило без помех со стороны немцев»[893]. Комендантам остальных фортов Леман по телефону приказал соблюдать дисциплину и обороняться «до последнего», прежде чем линии были перерезаны[894]. На повторные попытки немецких парламентеров угрозами заставить его прекратить сопротивление он ответил: «Пробивайте себе дорогу сами!»[895]

В это время Людендорф находился на пути к Шартрезу. В полночь он встал во главе сильно сократившейся, деморализованной 14-й пехотной бригады и приказал ей прорываться через пояс укреплений на востоке, между фортами Флерон и Эвенье. Рядовые и офицеры сочли приказ невыполнимым. Людендорф заставил их идти в атаку, то и дело взывая к их чувству товарищества («Вперед, ребятки, вы же не оставите меня одного!»[896]), и добился своего: будто бы «по случайности орудия форта Флерон опоздали… открыть огонь»[897].