— Это которая поет, — уточнил я, — или чтоСамсону срезала патлы?

— Которая печет торты, — ответил он. — Петьона тоже умеет, куда там той старой Далиле! И постричь сможет. Хочешь?

— Нет, — сказал я, не в силах оторвать от неевзгляд, она смотрит на меня с двусмысленной улыбкой, от ее ровного глубокогодыхания огромные груди с широкими ареолами колышутся, как буйки на волнахспокойного моря. — Расточительство…

— Весь мир расточителен, — ответил он беспечно. —Теперь всего создается намного больше, чем можем потребить! Ну и что? Ты как,хочешь ее?

Я помедлил, рассматривая роскошную женщину с такойбезукоризненной кожей, и уже представил себе, насколько она будет теплая иподатливая в моих руках и как послушно будет выполнять все мои фантазии.

— Нет, — ответил я наконец, — как-нибудь вдругой раз.

— Уверен?

— Да, — ответил я. — Как-нибудь. Может быть.

Он нахмурился, чуточку уязвленный, это же я отказался некуклу трахать, а низко оценил его усилия по тюнингу, а я, пытаясь понять,почему отказываюсь трахнуть такую сочную и покорную, подумал, что сам по себесекс интересен разве что грузчикам и прочим, кого мы определяем, как необремененных чрезмерным интеллектом и даже амбициями. У всех остальных с сексомобязательно связано и преодоление, если можно так сказать. Да и тому жегрузчику интереснее засадить директрисе, чем вахтерше или уборщице.

Особенно это заметно на самых верхах: то и дело светскаяхроника сообщает о свадьбе миллиардера на миллиардерше такой-то или о помолвкечемпиона мира по велогонкам с чемпионкой мира по теннису. То есть сливкиобщества пережениваются в своем кругу, хотя и школьнику понятнее, что в постелиодинаковы и бедная студентка, и киноактриса, получившая «Оскара». Ностуденткой, даже безумно красивой, не побахвалишься, а вот сумел завалитькоролеву тусовок или дочь нефтяного магната — ого, молодец!

Куклы, двигаясь вокруг нас в танце, ставили на стол высокиестаканы с напитками. Я проводил взглядом пару самых аппетитных, повернулся кГулько:

— Сам не увязнешь?

Он двинул плечами:

— А как? Я еще не сдвинулся, чтобы считать их живыми.Тем более что сам ковыряюсь в их внутренностях. Это механизмы, всего лишьсложные механизмы.

— Для половых нужд, — уточнил я.

Он покачал головой:

— Для удовольствия.

— Не одно и то же?

— Телевизор тоже для удовольствия, — напомнилон. — Можно сказать, что и для половых нужд, если кто порнуху смотрит ипод такое видео мастурбирует. Хотя в чем-то ты прав. С этими куклами однипреимущества, куда ни кинь!.. Мне даже не надо пенис увеличивать, чтобы с нимитрахаться…

Я вытаращил глаза, стараясь, чтобы мое удивление было какможно более естественным. Гулько посмеивался, вроде бы ничуть не удрученный.

— А что, — спросил я опасливо, — у тебя спенисом? Вроде нормально…

— Да нормально, — ответил он равнодушно, — носейчас повальная мода удлинять эти штуки, какие бы у кого ни были! Даже те, укого и так в штанах не помещаются, и то стараются увеличить… Я говорю, что ссексдоллами таких проблем вообще не возникает! И я не думаю, трахая вот такую,что вчера она… или сегодня утром имелась с мужиком, у которого член втроедлиннее и толще, и он ее продрал так, что ей на меня смотреть противно, новежливость требует улыбаться, и вот улыбается и говорит, что да, ей хорошо сомной…

Я сказал громко и уверенно:

— Ты вообще какой-то запуганный этим делом. Я вотникогда не обращаю, нравится ей или нет. Не нравится — пошла на хрен! А хочетсо мной — пусть сама как-то устраивается. Не буду же я рассказывать ей, какпользоваться клитором?

Он грустно улыбнулся:

— Ты всегда был железным. Это я… зайчик. Трусливыйтакой, чувствительный, будто интеллигент какой сраный и вообще недобитый.Налить еще?

— Наливай, — разрешил я. — И покажиразработки, что планируешь внедрить. А то и за тобой нужен глаз да глаз.

Он грустно усмехнулся:

— Да, шеф, твоя империя тоже разрастается.

Андрей Скопа на добровольной основе еще и следит за всемитехническими новинками и самолично тестирует все виды джойстиков, очковвиртуальной реальности и шлемов, а также ревностно испытывает возможностиприставок, справедливо полагая, что в конкурентной борьбе выживут только они.

Вообще он следит за любым аппаратным обеспечением, котороеиспользуется только для игр. Его кабинет завален графическими ускорителями,специальными платами ввода-вывода и всем тем, что берет на себя большую частьвычислений, связанной с выводом на экран графики. Не доверяя тестам, мол, всежулики и одной веревочкой повязаны, он самолично прогоняет через тесты,некоторые сам модернизировал под свои нужды и одни платы складывает на полочкузаслуживающих внимания, другие брезгливо отодвигает в сторону.

Я рассматривал гаджеты, что он отобрал для использования, вэто время в офис вошел с зычным воплем Гулько:

— Свободу сексменьшинствам!.. Дать им права!

Скопа спросил с недоумением:

— Что с ним?

Роман покрутил пальцем у виска, а грубый Тимур вообщепробормотал нечто откровенное и хлесткое. Гулько, нимало не смутившись, сказалзлорадно:

— Чурки вы отсталые!.. Теперь в меньшинстве мы —нормальные мужчины, что трахаем бабс!.. Не знали? Посмотрите последние новости!Там данные опроса…

Все замолчали, переваривая сказанное, слишком быстро мирменяется, только Тимур сказал:

— А ты при чем? Ты же кукол трахаешь!

— А куклы у меня все бабы, — отпарировалГулько. — Ни одного самца, ни одного жывотнаго и ни одного монстра. А тыпосмотри у других! Редко у кого найдешь бабу. Даже кукольную. Вот Андрюшавообще какого-то осьминога имеет…

Скопа огрызнулся:

— Тебе не понять, ограниченный ты человек. Осьминога трахать— уже искусство, а не просто грубый половой акт. К тому же осьминогу можновезде наделать щелей, у меня же не простой осьминог, а галактическая принцесса!Я ее спасать должен…

— Ага, — сказал Гулько саркастически, — вижу,как спасаешь!

— Вот так и спасаю, — объявил Скопа гордо. —Она без этого, может быть, вообще жить не может! Помрет, грубо говоря. А ядобрый, спасаю. И ее, и ее служанок…

— Тоже таким же способом?

— Так они же одна раса! — ответил Скопа сдостоинством. — Но тебе моего гуманизма и самопожертвования не понять,дикарь немытый.

Василий Петрович повернулся от своего места, лицо серьезное.