Гертруда внимательно следила за моим лицом, улыбка еенесколько потускнела.

— Разве не стоило?

Я пожал плечами:

— Не знаю. Во всяком случае, меня почему-то невпечатляет. Вот смотрю на это произведение искусства, теперь и в таких местахтворят умельцы, как вижу, а думаю о векторном наложении на альформинг…

Она снова улыбнулась, уже совсем жалобно.

— Взрослым считается человек, — проговорила онаторопливо, — у которого при взгляде на женщину приходят еще и умные мысли.Так что все правильно для вас, шеф. Но правильно и для меня, это вы всемосковские штучки, вам все понятно! А я из деревни, я счастлива, что удалосьздесь зацепиться, я стараюсь изо всех сил быть, как местные, не уступать…

— Нашла в чем, — буркнул я. — Ладно, я этотсамый, который умный. Так что закрой пока щель, а то ворона влетит. Лучшенапомни мне, как провели маппинг от Чехова до деревни Красные Орлы.

Она охнула:

— Наша группа сделала только половину работы!

— До сих пор? — удивился я. — Я же вечностьтому дал задание и поставил точку на карте!

— Да, — подтвердила она смиренно. — Вечность.Два дня тому перед концом работы. Когда мы уже выключили всю аппаратуру. Именновечность!

Теперь она в самом деле сдвинула ноги так плотно, что междуляжек жалобно пискнуло, убираясь в щель и закрывая за собой кожаные ставни.

Я посмотрел на часы.

— Давай, Гертруда, пошевеливайся. Вся цивилизациясмотрит на тебя. Именно на тебя, а не в это Дарьяльское ущелье. Запомни, нуникак оно не поможет на твоем пути к успеху! А вот сбить с дороги запросто.

Проект «Виртуальной Москвы» даже сейчас идет со скрипом,только теперь понимаем, что по молодости да дерзости тогда замахнулись слишкомуж. Да еще Корневицкий воодушевил, снабдив самой лучшей и мощной аппаратурой.Начали круто и яростно, неделями не покидали офис, там и спали поначалу, акогда вспомнили, что у потребителей компы намного проще, уже поздновозвращаться, пришлось мучительно оптимизировать программный код и все-все, чтожрало ресурсы, как голодная свинья теплые помои.

Нам и сейчас недостает мощностей, хотя благодаря чипам М-17работаем примерно в сто тысяч раз быстрее и точнее, чем всего два-три годаназад.

Мои сотрудники могут позволить себе заниматься толькоработой, а в свободное время… ну понятно, а мне, как шефу, приходится следитьза курсом рубля и доллара, политикой, мировыми кризисами, ориентироваться науровень инфляции, мучительно размышлять, как скажется на покупательнойспособности баймеров резкий обвал доллара и внезапно вспыхнувшая война за Персидскийзалив.

Василий Петрович принес концепт-арты будущего аддона, у менявесь кабинет в электронной бумаге, включая потолок, так что телеканалы не сталубирать, только приглушил звук, а рисунки мобов и локаций рассматривали настене напротив.

— Что-то знакомое, — проворчал я.

Он посмотрел на меня с тоской:

— И что делать?

Я буркнул:

— Как что? Менять… ну хоть что-то. Нельзя же заселятьлокации тварями, которые содраны, так скажут, с «Троецарствия»!

Он сказал невесело:

— Что делать, если эти гады многих обошли, напридумывавстолько нового? Дурацкая ситуация, шеф! Мобы вообще уже всем осточертели,ничего принципиально нового ни одному из девелоперов придумать не удается, номаховик создания байм раскручен не нами…

— И нами тоже, — сказал я.

Он вздохнул:

— Да, и нами. И вот заполняются локации разнообразнымитварями, а баймеры злорадно тычут пальцами: вот этого содрали оттуда, а тогооттуда… Да не содрали, просто все на таком тесном пятаке топчемся! Невольноповторяем друг друга, даже не заглядывая в чужие сумки.

— Больше делай всяких людей, — посоветоваля. — Люди — вот самые разнообразные твари!.. И самые травоядные, и самыехищные, и самые кроткие, и самые кровожадные. Среди людей найдешь все, от амебдо трансчеловеков. Если такое сделаешь, то хилый ассортимент мобов и незаметят!.. Что с языковой поддержкой аддона?

— Это готовит Арнольд Изяславич, — сказалон. — Чертовы дураки! Кто ж знал, что такой геморрой будет?

Я сочувствующе промолчал. Мы, когда начинали,ориентировались на привычную аудиторию, но наша байма неожиданно сталапопулярной и на Западе. В нее хлынула масса европейцев, все общались междусобой на английском, весь мир усиленно глобализнулся, но когда позиции СШАпошатнулись и однополярный перерос не во многополярный, а вообще потерял полюса,самостийники нанесли ответный удар. В мире начали поднимать головы полудобитыесепаратистские группы, началась борьба за независимость, словно мы вернулись вдевятнадцатый век. Для девелоперов байм это вылилось в дикое постановление отом, что все баймы должны поддерживать языки играющих. Если же их заставляютобщаться только на английском, это ущемление прав, подавление свобод личности иеще много красивых, пышных и пустых слов.

Василий Петрович прорычал со злобной усталостью:

— Эта дурость сидит, как ничто другое, глубоко. Ачеловечек глуп, туп и нер-р-р-развит! Хуже того, развиваться упорно не желает.Ведь понятно же всем-всем, что все мы — человечество, все мы — одно племя. Ипора уже соединяться в одну нацию, что придет неизбежно… Но хотя бы одна даже самаякарликовая народность, ну там прибалты или чукчи взяли да и проявили мудрость…

— В чем? — спросил я с интересом.

— Да хотя бы в том, что глупо изгонять русский язык длятого, чтобы все население своей карликовой страны переводить на свой крайненеудобный прибалтийский! Если уж отказываться от русского, то переводить сразуна английский, на котором будет говорить все человечество!.. Так нет же… Своюсамобытную прибалтость… приблат…э-э… прибалтийскость, так верно?.. сохраняют!Зачем? Не понимаю.

Алёна вошла и села тихонько в сторонке, чтобы не мешатьВасилию Петровичу объяснять, почему он решил разместить орлов на земле, а не внебе, но, когда он набросился на сепаратистов, сказала почти ласково:

— Василий Петрович, мы вас все любим и обожаем, но выне очень… разбираетесь в политике. Без отстаивания своей самобытности прибалтыжили бы, как какая-нибудь область в Германии или Франции. Кто бы о них знал? Атак у них свой президент, парламент, армия, конституция, гимн и прочее-прочее.Кстати, нет такого государства, как Прибалтийское! Там их целая куча, и укаждого президент, закон, парламент, армия, гимн, кортежи, внешняя политика… Нукто в своем уме откажется от такой лафы? Народ? Да кто это быдло спрашивает?..Ладно, Василий Петрович, я к шефу…

— Тогда я пошел, — сказал Василий Петрович ивыдернул флешку.