– Вот почему мы сейчас не за столиком в «Стреле Марианны», а во дворце какого-то Тель Шорта, и молимся о том, чтобы он помог нам, – невесело закончил Робин Гуд.

– А если он вдруг не поможет? – начала Агата, но тут раздался резкий вопль трубы, заставивший ее подскочить на месте.

Из темноты появился и встал рядом с троном гном в сверкающем голубом колпачке, приталенном, расшитом золотом, мундире и с позолоченной трубой в руке. Распорядитель, наверное, или как их там еще называют… герольд? шталмейстер?

– Добро пожаловать, наши смертельные враги – люди! – высоким голоском прокричал он. – Вы находитесь здесь по приглашению нашего милостивого императора Тель Шорта. Прошу встать, чтобы приветствовать его императорское величество!

Светлячки на стенах и в люстре оживились, направили свои лучики на трон, окружив его оранжевым сиянием.

Агата и все ее друзья поспешно вскочили на ноги.

– Послушай меня, – шепнула она, обращаясь к Робину. – Гномы давно имеют зуб на короля Артура за то, что тот изгнал их из Камелота, а значит, что и против…

– Меня, – закончил Тедрос, наклоняясь сзади над их плечами. – Агата права! Что будет, если император Тель Шорт узнает о том, кто я такой? Что, если после этого он ко всем нам как к врагам начнет относиться? Свяжется, например, с кем-нибудь из правителей, которые за мной по всем Лесам гоняются, и тогда нам крышка. Отсюда убежать труднее, чем из подземелья Райена.

– Ну, крышка так крышка, – угрюмо ответил Робин.

– Но ты пока что встань хотя бы подальше от трона, за спинами нашими укройся, понял? – проворчал Шериф.

У Агаты похолодело в животе. И без того большой золотой трон показался ей сейчас вообще громадным, как гора. Каким же должен быть император, для которого такой трон сделан? И какими же должны быть у него ручищи? Такому и связываться ни с кем из лесных правителей не нужно, сам их всех словно комаров прихлопнет. А они-то, они-то тоже хороши! Сами в эту мышеловку залезли! Нужно срочно придумать, как теперь выбраться отсюда, причем немедленно…

Снова взвыла труба, и гном-герольд зачастил:

– Его величество, всемилостивый, всемогущий, премудрый и благородный, лучезарный, основатель подземной державы, отец родной… – он долго еще говорил, просто Агата его больше не слушала, – император Тель Шорт!

Сначала ничего вроде бы не происходило.

А затем Агата увидела.

В глубине зала появилась тень и направилась к трону – медленно, плавно, словно плывя в воздухе и даже не касаясь пола.

Агата выпрямилась, расправила плечи, готовясь принять любой удар судьбы.

Тень приближалась… приближалась…

И вот наконец император Тель Шорт вышел на свет, показался во всей своей красе.

Софи выронила свой стакан.

Тедрос от неожиданности отпрянул назад.

Все, кто был в зале, повернули головы и уставились… Нет, не на императора Тель Шорта, а на Агату.

А у нее перехватило дыхание.

Агата глазам своим не верила, потому что…

Потому что правителем Гномии, их последним шансом на спасение и единственной надеждой найти союзника в борьбе против всех Бескрайних лесов оказался…

Кот Агаты.

Потрошитель.

Тедрос ошеломленно потряс головой, ему казалось, что все это происходит во сне.

Однако это был не сон, нет.

Потрошитель – живой и настоящий – сидел на позолоченном троне, его покрытое голой, морщинистой кожей тельце казалось еще более тщедушным и жалким в сочетании с криво сидящей на голове короной. Одним своим глазом кот пристально и сердито смотрел на принца, а Агата не отрываясь смотрела на кота, открыв свой рот от удивления.

Из темноты появились еще два стражника-гнома с ятаганами и встали по бокам трона, а гном-распорядитель с трубой остановился возле двери.

Тем временем резные буквы на спинке трона задрожали и волшебным образом поменялись местами.

Было – О.П.И. Тель Шорт

Стало:

У Тедроса дыхание перехватило.

Потрошитель сел на свои задние лапы и громко мяукнул в окутавшей тронный зал тишине.

Принцесса Ума раздвинула первокурсников, вышла вперед и сказала:

– Да, ваше… э… величество?

Потрошитель снова мяукнул.

Принцесса Ума приблизилась к трону.

Кот Агаты что-то прошептал принцессе Уме на ухо.

Ума кивнула и приставила свой загоревшийся палец к горлу кота.

– Нет, это невозможно, – простонала Агата. – Тут, очевидно, какая-то ошибка…

– Никакой ошибки нет, – звучным, глубоким голосом произнес кот. – Ты просто была недостаточно внимательна ко мне.

– Так ты еще и говорить умеешь? – ахнула Агата.

– Вообще-то я нахожу человеческий язык убогим и уродливым, но благодаря заклятию Умы могу теперь какое-то время общаться с вами, – сказал Потрошитель, после чего перевел взгляд своих ярких желтых глаз на Тедроса и продолжил: – А тебе, Тедрос, повезло, что я до сегодняшнего дня не мог разговаривать на твоем языке и не мог сказать, что я о тебе думаю, когда ты называл меня сатаной и швырял в унитаз. И заметь, что при этом я всегда оставался твоим верным другом, когда тебе это было нужно. – Он посмотрел на Агату и добавил: – Когда вам обоим это было нужно.

– Но… но… – затрясла головой Агата. – Ты же… мой кот!

– Я кот твоей матери, – поправил ее Потрошитель. – И если бы ты была немного умнее, то поняла бы, что это – первая подсказка к тому, что я кот из Бескрайних лесов, а не кот из-за Дальнего леса. Что же касается моего положения здесь, то дело вот в чем. Гномы, видишь ли, уверены в том, что если посадить на трон кого-то из «своих», это означает открыть шлюзы для зависти, алчности, кумовства и коррупции. Если бы Гномией правил гном, порядка здесь было бы не больше, чем в ваших лесных королевствах. Вот почему с самого начала гномы начали искать короля «на стороне». Им был нужен правитель, который понимал бы их образ жизни и традиции и не пытался бы силой изменить их. Выбор, как вы понимаете, был очевиден. Коты и гномы, по сути, родственные души. Они могут испытывать к людям дружеские чувства, но при этом оставаться как бы сами по себе. Кроме того, коты также очень замкнутые, любящие уединение существа с крайне невысокими запросами – им, по сути, нужна всего лишь миска молока да теплая постель. Таким образом, король-кот – это идеальный выбор для гномов. По существу, он будет делать для них все, что в его силах, и в то же время не помешает им жить своей собственной привычной жизнью.