дочери и дочери к отцу первичны, тогда как превращение девочки в Золушку по воле мачехи и сестер становится следствием ее отношений с ним. И здесь можно провести параллель с эдиповой стадией развития девочки. Поначалу девочка любит мать — ту хорошую мать, которая первой появляется в ее жизни и которая получает в сказке воплощение в образе феи-крестной. Затем ее внимание, прежде сосредоточенное на матери, переключается на отца: она начинает испытывать любовь к нему и жаждет взаимности. В этот момент мать и все остальные дети, существующие на самом деле или в воображении, прежде всего сестры, становятся ее соперницами. В конце эдипова периода ребенок чувствует себя отщепенцем, переживая глубокое одиночество. Затем, если развитие продолжается нормально, в пубертате (если не раньше) девочка восстанавливает отношения с матерью: теперь она видит в ней не единственное любимое существо на свете, но ту, на кого ей хочется походить.

Очаг, главное место в доме, выступает в качестве символа матери. Героиня живет в непосредственной близости от него, буквально в золе: за этим мы угадываем попытку держаться матери и того, что она символизирует, или стремление вернуться к ней. Все девочки пытаются вернуться к матери, после того как разочаруются в отце. Однако эта попытка оказывается неосуществима, ведь мать перестает быть той мамой, которая удовлетворяла все желания младенца. Теперь она выдвигает требования по отношению к ребенку. Если учесть это, можно предположить, что в начале сказки Золушка не только оплакивает умершую мать, но и горюет, утратив надежды на прекрасные отношения с отцом. Золушка должна пережить глубокое эдипальное разочарование, чтобы в конце сказки вернуться в социум и добиться успеха, превратившись из ребенка в юную девушку, готовую выйти замуж.

Итак, на первый взгляд два типа сказок о Золушке весьма различаются между собой, если исходить из того, что становится причиной несчастий героини. Но если проанализировать их на более глубоком уровне, окажется, что они вовсе не противоречат друг другу. В них рассматривается один и тот же феномен: эдипальные желания и тревоги девочки, а разница заключается лишь в том, что в одной группе в центре внимания оказываются одни аспекты этого явления, а в другой — другие.

С получившими распространение в наше время сказками на сюжет «Золушки» дело обстоит гораздо сложнее, и это следует учесть, если мы попытаемся объяснить, почему они вытеснили более древние варианты, например сказку Базиле. Эдипальные желания героини в адрес отца подавлены: речь о них не идет, если не считать того, что девушка ждет от отца волшебного подарка. Подарок, который отец привозит Золушке, — например, в «Кошке-Золушке» это финиковое дерево, — дает ей возможность встретить своего принца и завоевать его любовь. В итоге принц заменяет отца и оказывается в роли мужчины, которого героиня любит больше всего на свете.

Желание Золушки убрать с дороги мать полностью вытеснено из современных вариантов сказки. Вместо него мы видим смещение и проекцию. Не мать играет главную роль в жизни девочки, но мачеха; иными словами, на месте матери появляется замещающая фигура. Далее, девочка вовсе не хочет низвергнуть мать, чтобы получить возможность играть большую роль в жизни отца. Вместо этого мы наблюдаем проекцию: мачеха хочет унизить падчерицу. Подлинные желания девочки удается еще надежнее скрыть с помощью еще одного смещения: во всем виноваты сестры, которые пытаются занять место героини, принадлежащее ей по праву.

В этих вариантах место подавленных эдипальных проявлений занимает детская ревность, и сюжет строится именно вокруг нее. В реальной жизни позитивные и негативные эдиповы отношения, а также вина, вызванная ими, зачастую остаются незаметны благодаря детской ревности. Однако, как часто случается со сложными психологическими феноменами, вызывающими сильное чувство вины, индивид испытывает на сознательном уровне лишь одно — тревогу, порожденную этой виной. Но ни вины как таковой, ни того, что стало ее причиной, он не ощущает. Поэтому в «Золушке» говорится лишь о несчастьях униженной героини.

В лучших сказочных традициях тревога слушателя, вызванная жалким существованием Золушки, вскоре сменяется облегчением благодаря счастливому концу. Сочувствуя Золушке, ребенок исподволь, неосознанно переживает встречу с эдипальной тревогой и виной, а также с желаниями, которые их вызывают. Надежда девочки отыскать выход из эдипальных затруднений, найдя объект любви, на который она сможет обратить свои чувства, не испытывая ни тревоги, ни вины, перерастает в уверенность. Ведь сказка убеждает ее в том, что существование на дне — не что иное, как необходимый шаг к обретению способности реализовать собственные возможности в полной мере.

Итак, несчастье Золушки порождено ее вовлеченностью в эдипову ситуацию; настаивая на безупречности героини, сказка покрывает ее эдипальную вину. Следует подчеркнуть, что слушатель тех вариантов истории, которые распространены в наши дни, не сможет осознать этого. Популярные сказки о Золушке полностью затушевывают все, что связано с эдиповым комплексом, и не содержат ничего, что могло бы даже косвенно поставить под сомнение невинность героини. На сознательном уровне дурной характер мачехи и сестер служит достаточным объяснением того, что с ней происходит. Современный сюжет строится вокруг детской ревности; мачеха, низводя Золушку до кухонной девки, руководствуется одним лишь желанием возвысить родных дочерей. В свою очередь, сводные сестры злы на Золушку потому, что завидуют ей.

Но «Золушка» неизбежно пробуждает в нас иные эмоции и неосознаваемые нами представления, соседствующие — мы чувствуем это — с ощущениями ревности к братьям и сестрам. Ребенку, которому знакомы переживания такого рода, открывается весь хаос внутреннего опыта, связанный с нашей сказкой (хотя на сознательном уровне он ничего не знает о нем). Девочка вспоминает о подавленных желаниях избавиться от матери и целиком завладеть отцом (теперь она чувствует себя виноватой в том, что ей приходили в голову подобные грязные мысли) и потому вполне «понимает», за что мать могла бы отправить дочь с глаз долой жить среди золы и предпочесть ей других детей. Где вы найдете ребенка, которому бы иной раз не хотелось изгнать родителя и который не чувствовал бы, что его ждет воздаяние и что он заслуживает точно такой же участи? И где вы найдете ребенка, которому бы не хотелось вдосталь поваляться в пыли или грязи? И разве ребенок, исполнив свое желание и получив нагоняй от родителей, не почувствует себя грязным и не уверится, что его отправят жить в грязный угол и что он это заслужил?

Мы провели детальный анализ эдиповой подоплеки «Золушки», пытаясь показать, что эта сказка предлагает слушателю глубокое понимание того, что стоит за его собственной детской ревностью. Если слушатель позволит своему бессознательному пониманию сказки сопутствовать тому, что воспринимает его сознание, он придет к значительно более глубокому пониманию тех сложных чувств, которые