Пока я шел по не самому благополучному району Махачкалы, мне в голову пришла такая мысль: алкаши делятся по вероятности местонахождения. Например, берешь алкаша, изучаешь его биографию, насколько это возможно, и потом задаешься вопросом, где больше шансов его найти: дома или в пивбаре? Но пьян он будет в любом случае.

Заходить в пивбар я не собирался, а ждать, пока бармен выйдет покурить, времени не было. Поэтому я заглянул внутрь, встретился с ним глазами и задал короткий вопрос:

– Тут?

– Не.

Тогда я побрел вверх в сторону горы. В советские времена там построили п-образную общагу. Конченое место в конце девяностых, гнездо наркоманов в начале двухтысячных и пристанище для потерянных душ сегодня. Немногим выше находилась противочумная больница, так что все, у кого появлялась возможность, бежали отсюда со всех ног. Но мой товарищ около полугода назад переехал сюда.

Я вошел в узкий и, судя по запаху, обоссанный подъезд и, пытаясь лавировать между сомнительного происхождения пятнами на ступеньках, поднялся на пятый этаж. Оказавшись у старой советской деревянной двери, постучал. Затем еще раз.

– Кто? – послышалось изнутри.

– Арсен.

– Который журналист? – прозвучало после затяжной паузы.

– Да, я.

– Который пусть уебывает отсюда. На хуй мне эти…

– Мне эти перья, да, я помню, – продолжил я его фразу. – Надо поговорить, откроешь?

– Нет, хватит уже с меня, – ответил Заур.

– Открывай, тема срочная.

– Опять хочешь туда вернуться? Ха… Или еще один палец пришел по почте? Ха-ха… – Его смех звучал как-то устало.

– Да, опять туда, – мрачно сказал я без особого желания участвовать в его шутках.

На мой ответ он никак не отреагировал. Соседняя дверь открылась. Оттуда вышли трое представителей Средней Азии и, оглядываясь на меня, стали спускаться по лестнице.

– Заур, открой ебаную дверь!

Как по моей команде, дверь приоткрылась. Из темноты на меня смотрели знакомые большие, круглые, но заплывшие глаза Заура. Лицо было захвачено бурной, частично уже седой растительностью. На Зауре была черная майка и что-то среднее между трусами и шортами. За его спиной звучал телик. Уже через мгновение я погрузился в палитру запахов, вырвавшуюся из дверного проема, и не факт, что это пахла квартира. Я был почти уверен, что, если сейчас подожгу спичку, произойдет взрыв. В газетах напишут про утечку газа и в каком-то смысле будут правы.

– В натуре ты! – то ли удивился, то ли серьезно произнес Заур. – Усы, бородка. Какой-то взрослый стал. Что…

– Каримдин умер, – перебил его я.

– Кто?

– Каримдин, говорю, умер. Если твои мозги еще работают, попытайся его вспомнить. Участковый.

– Да помню я! Как?

– Сердце. Нашли в лесу. Говорят, рано утром пошел на охоту лис отстреливать.

– Каримдин… – задумчиво произнес Заур. – Он любил охотиться… Хорошо стрелял.

– Похороны после обеденного намаза. Чтобы успеть, надо выехать сейчас. Одевайся, я на машине.

– Не. Я сам.

– Ты собрался пьяный ехать туда, в горы?

– Чё ты доебался? Не бухал я! Пока еще… Сам приеду. – Дверь перед моим носом захлопнулась.

Сложно сказать, о чем я думал, пока ехал в село. Наверное, как всегда, обо всем и ни о чем, потому что, «очнувшись» на заправке, осознал, что позади уже половина пути, а я просто не помню, как проехал их. Ну то есть я понимал, что, скорее всего, вспоминал события последних восьми лет, вспоминал о жертвах того психопата, вспоминал о семье, о каких-то громких делах на работе, о повседневных заботах, строил планы на далекое будущее и размышлял о том, чего ожидать от ближайшего.

Вторую часть пути я пытался осмыслить влияние, которое оказали на мою жизнь события той зимы. Стал бы я тем, кем стал, если бы не заехал в тот день по просьбе шефа в село N? Что было бы, если бы я просто не ответил на звонок? Не услышал, не зарядил телефон… Каким человеком я был бы?

Телефон единожды звякнул, я посмотрел на время, открыл бардачок и достал таблетки, выпил одну, положил лекарство обратно и заметил несколько документов, вываливающихся наружу. Среди них была крафтовая посылка, на вид очень знакомая. Не желая играть в эти игры с отрубленными конечностями, я грубо схватил посылку, вскрыл ее зубами, понюхал содержимое, которое никак не пахло. Затем заглянул внутрь, там лежал журнал о путешествиях, более того, пришедший не на мое имя, а на шефа. Пальцев и других частей тела не было. Я засунул его обратно и закрыл бардачок, размышляя о том, до чего меня довел человек, все эти годы находящийся на свободе. Конечно, существовала небольшая вероятность, что справедливость восторжествовала (если в этом случае вообще можно было так выразиться). Возможно, убийцы уже нет в живых. Как вариант это мог быть ковид. Неофициально пандемия убила десятки тысяч дагестанцев. Среди них мог затеряться и легендарный «настоящий мясник из села N». Но это было бы обидно. Не его смерть, а просто так и не узнать, кто это был. Ну да, и в целом тоже было бы обидно, что этот человек так и не получил по заслугам.

Когда вдалеке показались первые дома села, самые высокие, а конкретно дом Хабиба, я вспомнил о своем сне. О том, что все шел и шел, но никак не мог дойти. Я поймал себя на мысли, что мне хотелось бы, чтобы и сейчас это был просто сон. Хотелось, чтобы ни село не приближалось ко мне, ни я к нему. Но дом Хабиба становился все ближе, все выше, пока я не проехал мимо него в сторону въезда в село. Вселенский (я бы добавил, что кровавый) магнит притягивал нас друг к другу.

– И что ты мне покажешь в этот раз? – спросил я, проезжая табличку с названием.

Как будто по сигналу по всему селу раздался призыв к обеденной молитве, и я понял, что успел. В мечети должны были прочитать заупокойную молитву по Каримдину, а затем быстро похоронить его. Снега в селе почти не было, но дул порывистый ветер, и температура держалась немного ниже нуля.

Я остановился напротив мечети, почти на том же месте,