уже второй год, бомбейские крысоловы собрали для осмотра и уничтожения полмиллиона зверьков. Городская лаборатория вычислила, возможно излишне оптимистично, что ¼ крысиной популяции уничтожена и болезнь отступает. В тот год чума унесла только 5000 жизней, что гораздо меньше, чем в «нормальный» год, когда гибло от 10 000 до 15 000, и несоизмеримо меньше в сравнении с ужасным 1903 г., когда количество жертв составило 20 000 человек. К 1910 г. впервые забрезжила надежда, что чуму удастся уничтожить.

К сожалению, снижение численности крыс не обеспечило искоренения чумы. Умные и плодовитые грызуны оправились после вооруженного нападения и научились обходить приманки, так что ловушки с отравой становились все менее эффективны. Еще одно серьезное осложнение создавали индуисты, которые свято чтили право любого животного на жизнь и упорно противодействовали убийству крыс, освобождая их из ловушек. Преодолеть это препятствие было особенно сложно, потому что множество индийцев давно подозревали британцев в живодерских намерениях. По их мнению, чуму распространяли не индийские крысы, а английские ловушки. Вдобавок к этому дератизация дала очень нехороший побочный эффект, которого Тёрнер не предвидел. Согнанные с насиженных мест, крысы разносили чуму еще дальше, хоть и менее интенсивно. В общем, чумная эпидемия затягивалась. И хотя скорость ее передачи снизилась, болезнь каждую зиму возвращалась и уносила тысячи жизней. Только в 1920-е гг. ежегодная смертность от чумы стала заметно снижаться, и лишь через полвека после первых вспышек, к 1940-м гг., почти сошла на нет.

Глобальные уроки и задачи

Когда эпидемия стала ослабевать, возникло новое опасение: а вдруг чума заведется в городе снова? Социально-экономические условия, которые делали Бомбей уязвимым, никуда не делись. Бедность, перенаселенность, трущобы и грызуны – все было в наличии. Но, к счастью, чума не вернулась. Произошло это не только благодаря сокращению популяции городских крыс, но и по ряду других причин – политических и биологических. С точки зрения политики в ходе третьей пандемии человечество узнало, что главная роль в распространении чумы по миру принадлежит крысам и пароходному транспорту. Когда Симон обнаружил, что в чумной цепочке участвуют не только крысы, но и их блохи, верфи и порты всего мира стали прилагать максимум усилий, чтобы защитить суда от проникновения грызунов и не оставить им возможности путешествовать.

Первым шагом на этом пути стала демонстрация, организованная в 1903 г., чтобы наглядно показать роль грызунов в распространении Y. pestis по миру. Начав с городов Саванна (штат Джорджия) и Тампа (штат Флорида), службы по борьбе с крысиными нашествиями окуривали парами серы все прибывающие пароходы. Едкий дым выгонял грызунов из убежища, и тут становилось совершенно очевидно, что по торговым маршрутам, связывающим весь мир, курсируют невообразимо огромные популяции крыс. После отлова разбегающихся грызунов и их тщательного осмотра, выяснилось, что большинство заморских крыс заражены бубонной чумой. В итоге в чумной реестр кораблей, представляющих опасность, попали сотни судов из 55 стран.

Поскольку борьба с чумой для многих государств стала одним из главных экономических и здравоохранительных приоритетов, принять международное соглашение о практических действиях удалось быстро. Судоходные компании должны были создать научно-исследовательские службы для защиты от крыс и для их уничтожения. Для борьбы с непрошенными пассажирами применяли хлорный газ и цианид. Затем суда на постоянной основе стали обеспечивать защитой от проникновения крыс: изолировали пустые пространства в переборках и перекрытиях, где грызуны часто прокладывали тропы и сооружали убежища. На верфях начали строить пароходы нового типа, конструкции которых не позволяли грызунам проникнуть на борт. В результате к 1920-м гг. Мировой океан стал для крыс не скоростной магистралью, как прежде, а непреодолимым препятствием.

Свою роль в окончании затянувшейся индийской трагедии и в предупреждении ее повторения сыграли два неочевидных биологических фактора. Первым было то, что по всему субконтиненту черную крысу (Rattus rattus) начала активно вытеснять серая (Rattus norvegicus). В результате Индия стала менее уязвима для чумы. Поскольку серые крысы агрессивны, но пугливы, между людьми и грызунами, а также блохами, обитавшими на этих самых грызунах, дистанция стала больше. Этот фактор оказался особенно важен, потому что часть индийцев воспринимали черных крыс скорее как домашних питомцев, а не паразитов. В итоге вышло так, что ожесточенная видовая война грызунов возымела значительные последствия для здоровья человека.

Влияние второго биологического фактора не подтверждено, но предполагается, что он тоже мог иметь большое значение. Есть версия, что чума в Бомбее стала случаться реже отчасти из-за развития у грызунов иммунитета к этой болезни. Долговременное присутствие бубонной чумы в качестве эндемичного заболевания подвергало крыс в Бомбейском президентстве серьезному эволюционному давлению на протяжении многих поколений. Вполне возможно, у крыс сформировался коллективный иммунитет и развилась устойчивость к чумной палочке. Если недружелюбные серые крысы тоже обладали какой-то защитой, пусть даже частичной, это вполне могло привести к резкому снижению случаев чумы среди людей. Возможно, эти процессы и послужили тому, что чума рассеялась, исчезла и не может вернуться по сей день.

Остается последний вопрос. Почему эпидемиологические закономерности третьей пандемии так непохожи на закономерности первой и второй? Поскольку исчерпывающих исследований на эту тему нет, любой ответ следует считать лишь догадкой. Например, известно, что существуют разные штаммы Y. pestis, и распространение того, который вызвал современную пандемию, очень сильно зависело от крыс и их блох. Он значительно реже передавался воздушно-капельным путем или непосредственно от человека к человеку, как более опасная легочная форма чумы, которая, очевидно, преобладала в двух предыдущих пандемиях. Поэтому третья пандемия распространялась не так стремительно, как предыдущие. Если предположить, что современный штамм был менее вирулентным, становится понятно, как чума закрепилась среди грызунов в качестве эндемичного заболевания: она заражала их, но не убивала. Так в Гонконге и Бомбее возникли постоянные резервуары возбудителя инфекции. Чума сохранялась там и вспыхивала только в благоприятные периоды, которые определялись температурой и влажностью. Возможно, есть и другие неизвестные нам переменные, повлиявшие на крысиную блоху и ее эффективность в качестве переносчика чумы. Сочетание этих факторов вполне могло привести к появлению поветрия, очень похожего на третью пандемию, когда чума распространялась медленно, периодически повторялась, но была менее смертоносной, чем беспощадные Юстинианова чума и Черная смерть.

Глава 17

Малярия и Сардиния

История и ее искажение

Малярия – одна из самых древних болезней человека, и некоторые ученые предполагают, что в общем и целом именно от нее род людской претерпевал больше всего страданий. Тому есть две причины. Во-первых, в отличие от чумы, оспы и холеры, малярия собирает свою мрачную дань каждый год с первых дней существования нашего вида, а во-вторых, территория ее распространения огромна.

Сегодня малярия по-прежнему одно из самых серьезных бедствий человечества несмотря на то, что поддается профилактике и лечению. По осторожным подсчетам ВОЗ, сделанным в 2017 г., риск заболеть малярией есть у 3,2 млрд человек, то есть у половины населения Земли. Непосредственно в 2017 г. ею заразились 219 млн и для 435 000 человек в 106 странах это закончилось смертью. Сильнее всего пострадала Африка к югу от Сахары (на долю этого региона пришлось 92 % заражений и 93 % смертей), особенно Нигерия, Мозамбик, Демократическая Республика Конго и Уганда. По примерным оценкам, почти каждую минуту в мире от малярии умирает ребенок, что делает ее, наряду с ВИЧ/СПИДом и туберкулезом, одной из главных проблем здравоохранения.

Статистика заболеваемости и смертности не отражает ущерб от малярии в полной мере. Эта болезнь приводит к тяжелым осложнениям во время беременности, часто к выкидышу, смерти в результате кровоизлияния и анемии, а также ко всем проблемам, возникающим из-за крайне низкого веса новорожденного. Поскольку малярия способна передаваться от матери к плоду, младенец может появиться на свет уже инфицированным.

Кроме того, малярия серьезно подавляет иммунитет, поэтому ее жертвы становятся очень уязвимы для других заболеваний, особенно респираторных инфекций, таких как туберкулез, грипп и пневмония. В тропических районах, где малярия гиперэндемична, ее передача происходит круглый год, население, находящееся в зоне риска, подвергается инфицированию ежегодно, в том числе повторному и многократному. Выжившие приобретают частичный иммунитет, но достается он дорогой ценой, и расплата затягивается надолго, потому что повторяющиеся приступы малярии зачастую ведут к тяжелой неврологической недостаточности и нарушениям когнитивных функций. Результатом этого становится неискоренимая нищета, растущая безграмотность, замедление экономического роста развития гражданского общества, политическая нестабильность. Одни только непосредственные затраты