с его щек. Голос зазвучал тихо, почти ласково и с нотками сочувствия: – Взгляни на меня. Разве я сделала что-то, о чем не предупреждала? Разве в этом есть моя вина? Нет же, только твоя. Но, признаюсь честно, ты меня впечатлил. Кажется, я начинаю понимать, о чем говорил Каспар. В тебе такой потенциал, который не смогли задавить ни трудное детство, ни психологические травмы, ни большая ответственность. Это то, что делает тебя Каннингемом. Могу представить, на что ты способен в более удачных условиях.

Александр опустил голову. Казалось, обычно яркая сирень в его глазах посерела, и глаза помутнели. Лицо его застыло, тело больше не била дрожь, и невозможно было определить, о чем он думает и что испытывает.

– Ты же не надеялся, что сможешь быть с ним всегда, верно? – спросила Делинда без капли издевки. – Александр, он взрослый мужчина. Ты, вероятнее всего, был лишь одним из многих его партнеров. Рано или поздно он потерял бы к тебе интерес. И ты думал, что такие риски, такой ненадежный приз стоит твоих мучений? – Она смахнула мокрую прядь, налипшую на его щеку. – Нет, ты понял, что не стоит. Ты очень старался усидеть на двух стульях. И все же то, что ты решился пойти против меня и рискнуть его жизнью, говорит о том, что в глубине души ты все прекрасно осознавал. Что ты ему не нужен. Что он не нужен тебе. Что ваша связь не более чем прелюдия перед расставанием. Обычный романтизированный всплеск чувств, раздутый до того, что люди называют любовью. А правда в том, что любви между посторонними людьми нет. Есть уважение, привязанность, понимание, влечение, но не любовь. Любят матери, любят отцы, сестры, братья, дети, бабушки и дедушки. Любят, потому что все они связаны одной кровью и во многих из них заложена эта любовь. И порой, несмотря на глубокую неприязнь к тебе, я чувствовала… – Она прикусила губу. – Мне очень жаль тебя, Александр. Жаль, что ты так бездарно растрачиваешь свой потенциал. Не могу поверить, что говорю это, но не лучше ли быть со мной – своей родной сестрой, родной кровью? Ты можешь быть очень полезен. Просто пойми, что все, что было в твоей жизни до этой минуты, должно было привести тебя ко мне – единственному человеку, который может обеспечить тебе хорошую жизнь. Пойми это и забудь обо всем плохом. Мы много враждовали, но, увидев, как ты едва меня не облапошил, я признала, что была неправа на твой счет. И отец был неправ. Мы все ошибались. Ты способен на многое в правильных руках. Моих руках.

Саша не верил своим ушам.

– В твоих руках… – повторил Александр почти неслышно.

– Да, – закивала Делинда. – В моей жизни тоже было много неудач, разочарований, потерь. Но я стала сильнее. И ты тоже станешь.

Наконец в глазах Александра что-то дрогнуло. Он медленно поднял на нее помутневший взгляд.

– А как же… – кивнул он в сторону Анджеллины.

– Что же здесь поделаешь? Такова ее судьба, – ответила Делинда. Но, заметив его сомнения, продолжила напирать: – Александр, я уже не раз видела, что ты можешь быть жестким и непреклонным. Прояви эти качества и сейчас. Она не нужна тебе. И Саша не нужен. Никто, кроме меня. Я одна могу дать тебе все, о чем ты только пожелаешь.

В глазах Александра снова скопились слезы, и уголки губ заметно опустились.

– Ты одна… отняла единственное, что у меня было и что я любил.

Делинда только и успела, что вздохнуть для ответа, когда жизнь в ее теле на мгновение остановилась. Она ощутила пронизывающую, рвущую боль до того, как услышала выстрел.

Мучимая дрожью, она шагнула назад, придерживаясь за плечо Александра, поднесла руку к животу и увидела на ней кровь.

– Ты что наделал? – прошептала она, и по ее губам скатилась дорожка крови.

Когда Делинда взглянула ему в глаза в поисках объяснений, вместо глубокой печали от утраты ее встретили холодный расчет, ненависть и боль.

Александр смахнул ее руку с плеча и шагнул назад. Делинда рухнула на пол. Она разглядела в его руке серебряный револьвер с изящной резьбой и белой рукоятью.

– Я же просила проверить его на оружие, – рявкнула она в сторону Янмей. – Пристрели его!

На секунду Янмей дрогнула, но осталась стоять у дверей.

Горькое понимание разлилось в сознании Делинды.

– Ах ты сволочь! Предательница! А ты, чертов идиот! – прикрикнула она на Александра. – Ты забыл, что у Каспара еще остались дочери? Забыл, что если я погибну, их отправят вслед за мной?!

– Конечно, я это учел, – ответил Александр не присущим ему ледяным, даже презрительным тоном. Он обтер окровавленное дуло револьвера о свою рубашку, продолжая: – Ты наняла целую команду головорезов и заплатила им вперед, чтобы они расправились с одним мужчиной и его маленькими дочками, верно? Но правда в том, что ты заплатила им недостаточно, чтобы их нельзя было перекупить. После… Каспара мне помогли найти и связаться с ними. – Он кивнул Янмей в знак признательности. – И я заплатил им в три раза больше за то, чтобы они ничего не делали. Так что я все предусмотрел. А вот ты не учла одного факта. Он был прописан между строк нашего негласного договора, и ты его в упор не заметила. – Александр сел перед ней на корточки и ткнул пистолетом в лоб. – Ты всегда держала в голове, что если Каспар – единственное, что держит меня рядом с тобой, – умрет, то я уйду. Но ты почему-то проигнорировала, что причина, которая сдерживает меня от твоего убийства, это тоже он. Когда его не стало и Янмей помогла перекупить твоих наемниц, абсолютно ничего больше меня не держало. – Он убрал дуло от ее лба. – Но я не дам тебе умереть так просто, нет. Как ты там говорила: я буду отрезать от Катрин по кусочку на глазах Каспара. У меня с собой нет ножа, но есть кое-что другое.

– Александр, не надо! – подал Саша голос. – Она еще нужна тебе…

Раздался выстрел, и кровь брызнула на пол. Делинда завопила от боли, глядя на изуродованную руку и кусочки плоти на полу. Глаза Александра налились безумием.

– О, что же это? Почему эти пули другие? Знаешь, что это, любимая сестра? Экспансивные пули, которые ты и твоя кровожадная наемная армия использовали, чтобы рвать германцев на куски. – Каждое слово звучало громче и грознее предыдущего. – И что же ты пустила их в обращение, предварительно не испытав на себе?!

Следующим стало колено. Кровь брызнула Александру на ботинки и штанину. Раздробленная коленная чашечка выглянула из-за разорванной плоти и тут же утонула в потоке крови. Брызги на лице Делинды смешались с горькими слезами. Она