— И где мы не смогли встать рядом с Айоной. И ей пришлось биться с ним в одиночку. — Бойл подался вперед, взял ее за руку и крепко сжал своими ладонями.

— Но вы все равно пришли, все до единого! — напомнила друзьям Айона.

— Не так скоро, как это было необходимо, — отозвалась Брэнна. — Мало знать место, надо знать время. Мы могли тебя не найти, хорошо, что ты так сильно звала. Ты завершила круг, завершила, несмотря ни на что, высвободила свою энергию, и нам удалось обнаружить тебя. И ты его почти одолела.

Брэнна прикрыла глаза.

— Да, почти. Клянусь, не хватило самой малости. — Голос Айоны упал до шепота.

— Это не твоя вина, — успокаивал ее Коннор. — И вообще ничья, если уж на то пошло. Что правда, то правда, мы его не прикончили, но задали ему жару, и невредимым он не ушел. Причиненную нами боль он теперь не забудет.

— И в другой раз подготовится лучше. — Мира подняла руки. — Это правда, и об этом надо сказать, чтобы впредь не попадать в ту же ловушку.

— Это все хорошо, только… Ты ж обгорела! — ахнул Коннор.

Мира взглянула на свои руки — сплошной ожог.

— Главным образом обожгло ветром. Вы-то как?

— Мы с Фином друг друга уже подлечили. Почему ты ничего не сказала? Упрямая, как баран. — Коннор, встав, взял ее за руки.

— Да я на кухне обжигаюсь сильнее!

— Какая необходимость в том, чтобы терпеть боль? Ты тоже в ожогах? — повернулся Коннор к сестре.

— Ни пятнышка. Итак, что у нас есть? У нас есть его кровь и зола, в которую превратилась выдранная из него плоть. Это мы используем против него. Только надо придумать как, и в другой раз, когда на него нападем, это будет в нашем арсенале. И в следующий раз мы встретимся не на его территории. Этого мы не допустим.

Айона не стала спрашивать как. Здесь, в окружении дорогих ей людей, держась за руки с Бойлом, она чувствовала, как к ней возвращается вера.

— Он не сумел у меня ничего забрать, — медленно проговорила она и, высвободив руку, коснулась своего амулета. — Даже когда дела мои были швах — не помню, чтобы я когда-либо ощущала такое бессилие, — даже когда он сделал мне больно, невыносимо больно, отнять у меня мою энергию он не смог. Ему нужно было, чтобы я сама ее отдала. Он мог убить меня, но отобрать то, чем я владею, не мог. И это взбесило его еще больше.

— Еще бы он не взбесился! — злорадно воскликнул Фин.

Айона ему улыбнулась.

— Да-да! И я пырнула его атамом.

— А еще говоришь, что тебе недостало ловкости! — Фин встал, подошел к ней, нагнулся, потеснив Бойла, и крепко поцеловал ее в губы. — Вот умница! Свет — оружие против тьмы. Возможно, как раз благодаря этому мы и добыли столько его крови.

— Это мы тоже учтем на будущее. Сейчас соберу поесть, — объявила Брэнна. — Не могу сообразить только, что, но голодными мы не останемся. Во всяком случае, бутылка того французского шампанского у меня припасена. Мы пока не закончили своего дела, но я бы сказала, что первый бой нам удался и нам есть что отпраздновать. А вы можете мне помочь. Только не вы двое! — осадила она Айону и Бойла, быстрее всех среагировавших на призыв. — Вам изряднее всех досталось, так что вы пока посидите тут у огня, виски допейте.

— Я еще не закончил с этой упрямицей, — вставил Коннор, кивая на Миру.

Та ткнула его локтем в плечо.

— Сам такой!

— Марш на кухню… — И Брэнна закатила глаза, посылая таким образом намек Коннору, чтоб уходил из гостиной.

— Хорошо, хорошо, я просто умираю с голоду.

И он зашагал, куда ему было велено, увлекая с собою Миру.

— Пойду-ка взгляну на лошадей…

Айона улыбнулась Фину:

— Спасибо! Они в полном порядке, но взглянуть не мешает.

Когда все ушли, она откинулась головой на спинку дивана и закрыла глаза.

— Я была огнем, — тихо вспоминала она. — Не сотворила огонь, а я стала им. Это было и страшно, и невыразимо прекрасно.

— Да, я видел. Вы с Брэнной и Коннором пылали, как факелы, раскаленные добела. Все верно: и страшно, и невыразимо прекрасно.

— И все равно этого было мало. Мне так хотелось, чтобы сегодня все это закончилось! И чтобы вечером все уже было в прошлом.

— Не все получается так скоро, как хочется. — Бойл погладил ее ладонь и, не удержавшись, поднес руку Айоны к щеке. — Но это не значит, что все потеряно.

— Ты прав. И Брэнна тоже права. Надо все взвесить и скорректировать на будущее свои действия. А я все вспоминаю, как ты примчался ко мне сквозь туман… Ты да Аластар — вот кто мои спасители!

— Значит, я в хорошей компании! Спасибо… Ты меня высоко ценишь.

Айона слегка улыбнулась, оценив его реплику. Что ж, он опять прав! Но вслух сказала:

— Закрываю глаза — и вижу твои руки. В огне.

— А ты теперь посмотри на них. Видала? Как новенькие!

Большие, в шрамах. Любимые.

— Я уж подумал, что мы к тебе не пробьемся. — Бойл говорил медленно, тщательно подбирая слова. — Я не думал, что мы поспеем, если вообще прорвемся. И я стал думать, что больше никогда тебя не увижу. У меня не было твоей веры. А теперь она есть, и я хочу, чтобы ты это знала. Так что можешь сказать, что ты тоже моя спасительница.

Она положила голову ему на плечо.

— И я думаю, учитывая все…

Она отхлебнула виски.

— Что — все?

— Я говорю, учитывая мной только что сказанное — и то, что пока все закончилось и неизвестно, когда продлится… Так вот, учитывая все это вместе… я думаю, было бы лучше, если бы ты вышла за меня замуж!

Айона чуть не выронила из ослабевших вдруг пальцев стакан.

— Прости, что ты сказал?..

— Видишь ли, ты всякого наговорила мне, когда я повел себя как идиот. И заслуженно наговорила! Но я думаю — я просто в этом уверен! — нам следует пожениться.

— Пожениться… — Она не ослышалась? Или от сегодняшнего сражения, от синяков и огня у нее помутился рассудок? — В смысле — стать мужем и женой?

— Именно. Это самое разумное, если вдуматься. Мы друг другу подходим, ты этого не отрицала. И… у нас общие кони.

— Про лошадей ты абсолютно прав.

— Про пожениться — тоже! — быстро нашелся он. — Ты же любишь меня, сама говорила! А ты из тех женщин, кто про свои чувства не врет.

— Еще одна абсолютная правда. Вернее, две правды.

— Стало быть, мы друг другу подходим, тем более что у нас есть наши лошади. Ты меня любишь, со мной то же самое, так что остается только пожениться.

— Как понимать — с тобой «то же самое»?

— Господи. — Он встал и прошелся по комнате. Подкинул торфяных брикетов в огонь. — В жизни ни одной женщине такого не говорил. Ни матери, ни другой какой родственнице. Я не бросаюсь такими словами, это все-таки не шутки.