Дверь за ним закрылась, а Брэнна решила поставить чайник. Хотя она сомневалась, что и чан чаю помог бы ей сейчас заглушить волнение.

— Ты не думаешь, что мы требуем от нее слишком многого? — спросил Фин.

— Этого мне знать не дано. Отчего и нервничаю. — Она не стала ему сообщать, что тревога гложет ее и днем и ночью. — Если я попытаюсь увидеть, что будет, он может это учуять, и тогда пиши пропало. Поэтому я и не заглядываю вперед. Мне не по душе, что начало мы целиком возложили на девочку, хотя умом понимаю, что это правильное решение.

— Она просила верить в нее. Так будем же верить! В ее силы и в свои.

— А ты не думаешь, что все это для нее слишком?

— Этого мне знать не дано, — ответил он ее же словами, — отчего и нервничаю.

Брэнна заняла руки приготовлением чая.

— Ты ей очень симпатизируешь.

— Это так. Да, она прелестная девочка, такая вся солнечная! И мне нравится, что сердце у нее такое чистое. А еще не забывай, что она любимая девушка моего близкого друга, хоть он и умудрился наломать дров.

— Да уж… Но все-таки вчера она осталась у него.

— Она умеет прощать. Легче других. — Фин поднялся, подошел к ней и встал рядом. — Брэнна, у нас с тобой есть незаконченные дела. И невысказанные слова. Ты простишь меня, когда все это закончится?

— Я не могу сейчас думать об этом. Я делаю то, что должна. Думаешь, мне легко быть с тобой, работать в такой тесной близости, видеть тебя изо дня в день?

— Могло бы быть и легко. Раньше все это было для тебя счастьем.

— Тогда мы были детьми.

— Но то, что у нас было, и кем мы были друг для друга, детским никак не назовешь.

— Ты просишь слишком многого. — Помимо воли она со всей отчетливостью вспомнила простую радость, что несет с собой любовь. — Больше, чем я могу дать.

— Я ни о чем не буду просить. По уши сыт просьбами. Ты просто не хочешь быть счастливой. Ты вообще не стремишься к счастью.

— Может, и так.

— И что взамен?

— Чувство исполненного долга. Наверное, оно приносит мне удовлетворение.

— Когда-то тебе удовлетворения было мало. Ты прямо неслась навстречу счастью.

Неслась, это точно. Причем безоглядно.

— Да, и это рвение, это стремление причинило мне нестерпимую боль. Я и теперь ее чувствую. Хватит об этом, Финбар, нам обоим от этого разговора только больнее делается. Сегодня нас ждет важное дело. Остального для меня не существует.

— Если ты так считаешь, тебе никогда в полной мере не обрести себя. А мне остается об этом только пожалеть.

Он вышел из комнаты, потом на улицу. А Брэнна сказала себе, что именно это ей сейчас и нужно.

Он не прав, убеждала она себя. Любовь к нему — вот что больше всего мешает ей обрести себя. Стать по-настоящему свободной.

И это было то, о чем жалела она.

Все собрались за час до восхода луны. Брэнна зажгла риуальные свечи, бросила в огонь размолотые кристаллы, отчего дым приобрел бледно-голубой цвет.

Она взяла доставшуюся ей по наследству серебряную чашу и вошла в живой круг.

— Когда по кругу пустим эту чашу и каждый примет свой глоток вина, мы тем вином союз наш нерушимый скрепим, сильнее сделаем его назло врагу. Шесть наших душ и шесть сердец бесстрашных готовы дружно завершить борьбу. Один глоток — а вместе шесть глотков — нас подготовит к битве до победы.

Чаша трижды прошла по кругу, прежде чем Брэнна водрузила ее в центр круга.

— О, сила света мощи небывалой, благослови сегодня нас на бой и сделай так, чтоб враг нас не увидел. Невидимыми сделай нынче нас!

В чаше вспыхнул огонь и заплясал маленькими язычками.

— Пока свои я чары вспламеняю, пускай его глаза незрячи будут. Да не увидит он ни сердца и ни мысли, и даже очертаний наших тел. Как повелим мы, так пускай и будет. Да будет так!

Она опустила руки.

— Пока он горит, мы все — тени. Когда ты, Айона, разобьешь этот флакон, невидимой останешься одна ты. Но ты должна ждать, — добавила она, вложив пузырек Айоне в руку, — ждать, пока не вступишь на землю Сорки.

— Я буду ждать, не беспокойся об этом. — Она сунула флакон в карман. — Найди его! — обратилась она к Фину.

— Найду непременно. Стану искать, заманивать — и найду.

Вынув из кармана магический кристалл, круглый, как шар, и прозрачный, как вода, он подержал его на ладони.

Потом заговорил по-ирландски, и шар начал светиться и на дюйм приподнялся над его ладонью. Затем шар закрутился, сначала медленно — и наконец все быстрее, быстрее, пока от бешеной скорости вращения не превратился в мутное пятно.

— Он ищет свою кровь, свою отметину, — тихонько втолковывала Брэнна Айоне. — Использует свой дар — а он у них общий, — чтобы его увидеть, разбередить. Он…

Глаза Фина засветились, засверкали таким же неземным светом, что и магический кристалл.

— Слишком глубоко! Нельзя…

Коннор успел удержать Брэнну за руку, не дав ей вмешаться.

— Он знает, что делает.

Но на какой-то миг в горящих глазах Фина мелькнуло что-то темное. Мелькнуло и исчезло.

— Нашел. — С окаменевшим, словно маска, лицом Фин сомкнул пальцы над магическим кристаллом. — Он явится.

— И где он? — воскликнул Бойл.

— Недалеко. Я передал ему твой запах, Айона. Он пойдет за ним — и за тобой.

— А я уж приведу его туда, где он нам и нужен.

— Помни: мы у тебя за спиной. — Мира схватила Айону за локоть. — Все мы.

— Я знаю. — Она дышала размеренно, сохраняя спокойствие. — Знаю.

Айона пробежала пальцами по эфесу висящего у нее на боку меча, оглядела присутствующих и подумала, какое чудо, что у нее есть они, какое чудо — ее дар и какое чудо — иметь перед собой такую цель.

— Я вас не подведу, — сказала она и двинулась к выходу.

— Черт подери! — Бойл в два прыжка догнал ее, развернул к себе и впился в ее губы поцелуем, вложив в него все чувства, на какие был способен.

— Это тебе на дорожку… — И он отпустил ее.

— Хорошо, спасибо, — улыбнулась она и ступила в мягкий свет самого длинного дня в году.

Аластар ждал ее и при виде нее забил копытом.

Да, подумалось ей, мы готовы, ты и я.

Она ухватилась за гриву коня и закинула себя в седло. Поспешно провела рукой по амулету и ощутила исходящий от него пульсирующий жар.

Готовы, подумала она снова и позволила Аластару самому выбирать дорогу.

Чем быстрее, тем лучше. Остальные примчатся, как только смогут, но чем скорее она достигнет земли Сорки, тем меньше у Кэвона будет времени плести свои замыслы и задаваться вопросами.