– Что ж вы с Марком творите? – уже не впервые услышала я. – Связались непонятно с кем…Ну вот что он в ней нашел? Кукла, да и только. Ногти во, ресницы во! Того и гляди взлетит. Ты тоже хороша. Явилась, бог весть откуда, с цыганом! Как тебе по улице-то с ним не страшно ходить! Еще и в золоте. А как взглянул на меня! Не глаз, а огонь!

– Мама, я спать. Завтра у меня практика.

– Ну конечно. Зачем мать слушать? Ой нахлебаетесь вы оба с этими… И не говорите потом, что вас не предупреждали.

Я вошла в комнату и закрыла дверь. В последнее время стала действовать по папиному методу. Не вступала в конфликт. От слова «совсем».

Глава одиннадцатая

На следующий день я воспрянула духом и вернула себе былое радушие. Как и обещала Шандору. Если бы он и дальше видел мою кислую мину, то навряд ли бы мы могли продолжать наши отношения. Я напомнила себе, что впереди у нас больше семи месяцев, и лучше провести их в приятном дружеском общении, чем в сокрушении о несбыточных мечтах с моей стороны и испытывая чувство вины и сожаление со стороны Слободы. Он не оттолкнул меня от себя, и за это я была ему крайне благодарна.

У нас началась педагогическая практика, и мы с Шандором проходили ее в одной школе. Мне достались старшие классы, и это оказалось для меня тяжким испытанием. В этом возрасте мальчишки становились юными мужчинами и у них появлялись определенные потребности, и почему-то они решили использовать их на мне. Возможно, потому что я была молода, красива и привлекательна. Нашлись в каждом классе смельчаки, которые дерзили, заигрывали и делали мне пошлые комплименты. Однажды один из них пригласил меня в кино, при этом недвусмысленно намекнул, что только просмотром фильма наше свидание не ограничится. Мне стоило немалых усилий сохранять спокойствие и отвечать смельчакам достойно и сдержанно, не позволяя забывать, что я для них учительница и вести себя со мной они должны соответствующе моему статусу. Это было нелегко. А практика длилась четыре недели!

В течение этого месяца я зачитывала им школьный материал, а на следующем уроке со всей строгостью спрашивала домашнее задание. И даже ставила двойки тем, кто не подготовился. Я старалась быть беспристрастной и ко всем относилась одинаково. Никакие ухаживания и заискивания передо мной не влияли на мое оценивание их знаний, разве что немного веселили и скрашивали нелегкий труд учителя, но по окончании практики я сделала для себя вывод, что школа – это последнее место, куда пойду работать после окончания университета. Даже несмотря на то, что попасть в ее штат проще, чем, например, в музей. Работа с детьми требует особой выдержки и сдержанности, а я в себе подобных свойств не наблюдала. И хоть из возникающих с подростками ситуаций я выходила с достоинством, но терпеть такое постоянно не смогла бы. Но один месяц можно было и потерпеть.

У Шандора с седьмыми-восьмыми классами отношения сложились лучше, он смог расположить их к себе, хотя дети этой возрастной категории тоже заявляли себя как личность и могли показать на уроках свой характер. Но он нашел подход к каждому ученику и добился их внимания и послушания. Едва мы заходили по утрам в школу, как его ученики узнавали его и громко с ним здоровались. Было забавно слышать, как они называют его Юрием Георгиевичем, будто он взрослый степенный дядечка, а не молодой парень двадцати одного года. Но такого обращения требовала субординация, и мы вынуждены были ей подчиняться.

Все также по субботам я посещала курсы гончарного ремесла. Но с некоторых пор Шандор стал давать мне больше возможности работать самостоятельно. Уже дошли с ним до кувшина. Мой арсенал к этому времени пополнился несколькими мисками и тарелками, чашками и горшком. И горшок мы с мамой уже поэксплуатировали – приготовили в нем плов в духовке. И она призналась, что я занимаюсь полезным делом. Не мешало бы нам обзавестись еще вазой и кувшином. К чему я и стремилась.

В конце ноября Шандор уезжал на конференцию, которая проходила в Москве. В это же время отсутствовала Екатерина Сергеевна, и мне потребовалось собрать все свое мужество, чтобы не представлять их вместе, прогоняя из воспоминаний ее обнаженный вид и мокрые волосы.

Пока Шандор отсутствовал, Денис познакомил меня со своей Люсей, и мы посидели с ними в кафе. Рядом со здоровяком Кравченко она выглядела хрупкой Дюймовочкой, и с первого взгляда мне показалось, они совсем друг другу не подходят. Во мне говорила обида за несостоявшиеся отношения между Денисом и Юлей, и поэтому я оценивала Люсю ревностным взглядом. Но в процессе общения, я прониклась к ней симпатией и уважением. Девушка тепло отзывалась о своих родителях, о брате и сестре, обожала свою кошку и приходила в восторг от обычных вещей, на которые мы бы и не обратили внимание. Ее доброты хватило бы на десятерых человек, а милой наивности на целый детский сад. И не было ничего удивительного, что Люся выбрала профессию учительницы начальных классов, и сейчас училась на четвертом курсе педагогического института. У нее был потрясающий голос и заразительный смех, и когда она смеялась, невозможно было не улыбнуться в ответ. Она наполнила жизнь Дениса любовью и заботой, и под конец вечера, глядя на него, я перестала сожалеть, что у них с Юлей ничего не вышло. Она не сделала бы его более счастливым, чем он выглядел сейчас. И мне оставалось только порадоваться, что такая замечательная девушка встретилась на его пути и раны от неразделенной любви быстро затянулись.

К концу подходил декабрь, когда мы решили с отцом встретиться в кафе. В «Варенике». Зал был украшен к Новому году: на стенах фотографии с зимним пейзажем, под потолком нитки с новогодним дождиком, на подоконниках декорации из ваты и небольших скульптур Деда Мороза, оленей и снеговиков, а на входе небольшая елка, украшенная шарами и гирляндой. Приближался главный праздник всех жителей России, начиная от детей и заканчивая стариками, и каждый верил, что год будущий будет лучше года уходящего, что все мечты сбудутся, и придет счастье к тем, кто его ждет.

Отец скинул темно-серое пальто и остался в голубой рубашке и своей излюбленной кофте на пуговицах. Сколько ей уже лет? Мне кажется,