на меня… — предаётся всё тем же сладким грезам, не успевшим покинуть его охваченное жаром любви тело, — так… так… Я обязательно вас познакомлю. Ты удивишься её природной красоте…

«Неверно счёл он мой взгляд, и смотрела я вовсе не на него».

Отдернув свою ладонь, которая подвергается излияниям страсти, прощаюсь, продумывая, как быть в сложившихся условиях:

— Я должна идти.

— Не имею права на то, чтобы задерживать занятую даму. Парень, несомненно, заждался. Глядишь, и я скоро уйду со статуса холостяка и во что бы то ни стало завоюю сердце ангела.

* * *

Стоит тишина. Я крадусь в комнату, чтобы прикрыть дверь, так как Джексон, по всей вероятности, спит. Сидя за столом, освещенным светильником, за чтением книги он, услышав шорохи, поднимает на меня глаза:

— Я ожидал тебя позднее. — Через секунду его взгляд неотрывно устремляется на меня. — Вечеринка закончилась раньше? И… — включает полностью свет, изучающе оглядывая меня, — что с твоим… — Поднимается и с дотошностью осматривает насквозь мокрую одежду и мои волосы.

Как только я вошла, я уже смирилась с тем, что очередной сцены ревности не избежать. Заявление Мейсона воспалило сознание так, что мозг мыслит только об этом и мучает измышлениями, что меня ожидает… Ссора на фоне попыток Мейсона известить каждого жителя Мадрида о воскреснувшей «Мэрилин Монро» мало-мальски меня тревожит.

— Лучше не спрашивай, — со вздохом отвечаю я, он все продолжает немигающе обводить мое тело, нуждающееся в горячей ванне. — Проделки Итана толкнуть меня в бассейн имеют свой результат в виде моего состояния.

— Я так чувствую, тебе было весело? — звучит от него с двойственным выражением, но без упрека.

И все? И это все, что он скажет? Даже не спросит, а были там парни? А с кем я общалась? Поразительное безразличие к опросу места, в котором я находилась, не свойственно ему. В сознание закрадывается понимание его состояния: он ещё не выздоровел, занимался работой и подготавливался к завтрашнему выступлению, лично встречался с Максимилианом. Однако изнеможённость никогда не мешала потоку его вопросов. Есть то, что и он тщательно обдумывает, не докладывая мне?

Я поджимаю губы, устало опускаясь в кресло:

— Без тебя всё было мрачным. И я тебе звонила.

— Хм… Прости родная. Отлежавшись первую половину дня, после я счел нужным с появившимися силами отдать себя работе. — Он садится на корточки подле моих ног. — У меня есть для тебя хорошая новость! — Тупо уставившись на дверь, я только и гоняю мысль, какую беду я сама же навлекла на себя. Чего мне стояло признаться ему, развеяв все его любовные мучения?

— Николас занялся твоими рукописями, и он в таком восторге! Труды подлежат процессу редакции, вёрстки, что займет немало времени, но я постарался убедить его, чтобы он всё сделал в максимально сжатые сроки. Через пару дней он предоставит мне один печатный экземпляр на обычных листах, и я с нетерпением займусь чтением!.. Моя писательница! Как же я горжусь тобой. Через недели две он свяжется с нами, и ты выберешь обложку для книги. Моя коллега, Дария Холл, лично займётся рекламой и продвижением произведения.

И голоса Джексона я не слышу, мысли Мейсона, как заноза засели в мозгу. «…завтра же сделает листовки, распространив их по всему городу». Джексон предлагал несколько дней назад уехать с ним в Нью-Йорк. А что, если это тот самый выход, чтобы избежать разоблачения от Мейсона?! Как только кусок фотоматериала попадет в руки Максимилиана, то моя модельная карьера снова подвергнется обстрелу. Я в засаде. Узнав, в какие опасные игры я ввожу агентство, к тому же прикрывая свои отношения с Джексоном, о которых ему, Максимилиану, ведомо, то его решением будет избавиться от меня.

Схватив меня за руку, застывшую на влажной юбке, уже со строгим выражением Джексон выхватывает меня из-под власти разума:

— Малышка, — и вырывается кашель из его груди, — ты со мной или витаешь где-то? Судя по всему, подходит второе.

Он нарочно поворачивает к себе мое лицо, повернутое вправо, и наши взгляды устремляются друг на друга.

Ослабленный здоровьем, его глаза все еще слезятся, и, я, окинув его взором, молвлю:

— Джексон, твой организм еще требует покоя и лечения. Завтра трудный день. Будем ложиться. Мы много работали, а на повторение речовок можно утром выделить время. А сейчас давай…

— Не уходи от вопроса! — резко перебивает он. — Ты не та Милана, которая была до отъезда. Кто-то посмел осквернить тебя?

Скажи я о Мейсоне, о его целях найти девушку, меня, Джексон, страшно представить, что может сделать. Язык не поворачивается известить об этом ему. Только не перед выступлением. Иначе я все испорчу. Нам обоим следует сосредоточить свое внимание на дефиле, защитить его, не опозориться перед Максимилианом и затем уже можно ему рассказать обо всем. Я утешаю себя мыслью, что листовки по городу еще не будут означать, что на них кто-то будет смотреть и рваться на помощь неизвестному лицу, который ищет девушку. Да и не все видели меня в тот день. Опасения есть, но переживания за то, что еще не случилось, — бессмысленны.

— Нет, — коротко отвечаю я, смотря в его беспокойные слезящиеся глаза. — Я тревожусь за действия мамы.

— Есть какие-то новости?

Я рассказываю о своем звонке Марку.

— По каким основаниям, он решил, что в ее действиях есть нечто подозрительное?

Я пожимаю плечами, сжимая обеими руками его большую ладонь:

— Джексон, у меня скверное предчувствие. Она как будто бы что-то замышляет за нашими спинами. А мне еще нужно за оставшимися вещами заехать завтра домой.

— Тайлер это сделает. Я передам ему, — уверяет меня.

— Нет! — живо опротестовываю я. — Нет! Это сделаю я, после дефиле. Я должна набраться решимости, приехать и поговорить с ней.

— Но это может быть опасным! — гневится он. — Я не пущу тебя одну к ней! И не проси!

— Она же все-таки моя мать, Джексон… — Положив на его плечи руки, затем стиснув ими его теплую шею, я не перестаю бормотать, что дурная тягость теребит душу и дело не только в маме.

— Не поддавайся интуиции, милая, она частенько нас подводит. Пока мы вместе — тебе ничто не угрожает!.. — убеждает он меня, утыкаясь губами в шею. — Группа охраны во главе с Тайлером грядущий день будет передвигаться вместе с нами.

Я с ужасом отслоняюсь от него:

— Группа?

Джексон перемещает взгляд с одного предмета на другой. Тут тоже кроется какая-то тайна?

— Есть те, кто может нанести тебе вред? Джексон! Почему группа? Почему? — наспех допрашиваю я его. — Это из-за того снимка? Или из-за Даниэля? Или что?