– Тогда почему вас так упорно продолжают считать антагонистами? – непонимающе спросил Лин. – Почему и на Небе, и в Подземелье это так старательно подчеркивается? Ведь нас буквально натравливают друг на друга. Айри говорят, что демоны – это Зло, а Айд – тот самый враг, из-за которого мир постоянно находится на грани краха. Тогда как демоны свято верят в то, что без Аллара и его заветов мир станет гораздо свободнее, честнее и лучше.

Боги дружно улыбнулись.

– А для чего, по-твоему, Невирон так упорно создавал свое странное царство? Ты ведь слышал его аргументы? И не мог не прийти к выводам, что это – самый быстрый и надежный путь к достижению цели. Чтобы стать сильнее, нет ничего лучше, чем заполучить настойчивого, сильного и опасного врага, который заставит тебя совершенствоваться. У вас, к примеру, такой враг был. И к чему это привело?

– Этот путь основан на крови, – сухо отозвался Лин. – Может, он и эффективен, но не больно-то чист. И я не верю, что нет иных путей, которые могли бы привести к тем же результатам.

Аллар с готовностью кивнул.

– Разумеется, они есть. Трудность в том, что они требуют качественно иного уровня развития. А человечество… увы… точно так же, как наши создания… к этому еще не готово. Я ведь сказал: это – САМЫЙ ПРОСТОЙ путь. А люди, что сто веков назад, что сейчас, идут по пути наименьшего сопротивления. Им проще разрушать, чем созидать. Легче убить, чем уговаривать. Гораздо удобнее уничтожить, чем потратить годы жизни на то, чтобы помочь врагу увидеть свет истины. Очень немногие на это способны, поверь. Поэтому для большинства такой путь не подходит. А насильно вас не сделать лучше: не привить веру, не научить милосердию, не вынудить проявить сочувствие. К несчастью, люди видят только то, что понимают. А понимают они до сих пор не так много, как нам бы хотелось. Поэтому и приходится действовать так, чтобы были хорошо видны лежащие перед ними пути. Чтобы появилась возможность УВИДЕТЬ выбор. Мы делаем все, чтобы человек сделал этот выбор осознанно, однако пока большинство выбирает простоту и удобство. Мало кто желает карабкаться на гору в одиночку, когда есть возможность проехать на чьем-нибудь горбу.

– Хочешь сказать, мы примитивны? – с досадой спросила я.

Боги пожали плечами.

– Скорее, вы слишком юны. И как отдельный вид, и как разумные создания. Ваши души – как поле битвы, где с самого рождения сражаются бессчетное количество желаний и страстей. Из-за этого вам приходится каждый миг делать какой-то выбор: пойти или не пойти, съесть или не съесть, убить или помиловать, подарить или отнять, подчиниться «хочу» или «надо»… у вас еще нет уверенности в своих мотивах… нет уверенности в поступках, мыслях и даже желаниях… вы до сих пор подвержены страстям, эмоциям, сомнениям и чужому влиянию… но такими уж вы получились. Здесь мы ничего изменить не в силах. Только можем помочь измениться, да и то – не для всех.

– Так вы ж сами нас и сотворили, – скептически хмыкнула я. – Неужели не могли сделать получше?

– Нет, – так же кротко ответил Аллар. – Мы использовали лишь основу, которая была создано давно и не нами. Еще тогда, когда не было твоей Земли, Во-Аллара и многих других миров, о которых вы никогда не узнаете. Творец тогда был один… не спрашивай, кто он – мы его не видели и не знаем… но, по-видимому, он-то и создал большинство прототипов для всего того, что существует сейчас. Определил раз и навсегда размеры и структуру среднестатистического мира, галактики, Вселенных… а также животных, растений, человека и даже богов. Не удивляйся, но на самом деле люди есть во многих обитаемых мирах. Правда, где-то их нет вовсе, но это уже – исключительно выбор тех, кто эти миры оберегает. Нам, к примеру, вы симпатичны, поэтому Во-Аллар не населен какими-нибудь красноносыми бесхвостыми обезьянами или говорящими верблюдами. Обитаемых миров достаточно, чтобы каждый из богов смог на основе имеющихся матриц придумать что-то свое. Где-то есть маги. Где-то их нет. Где-то живут только люди, а где-то – люди и нелюди. Где-то летают говорящие рыбы, а где-то уже изобрели ядерную бомбу…

Я скривилась, как от зубной боли.

– Не продолжай. Я поняла: каждый из богов творит в своих мирах все, что пожелает.

– Не совсем так, но почти. Хотя законы мироздания еще никто не отменял. Предупреждая твой следующий вопрос, сразу скажу: да, иногда младшие боги… такие, как мы… создают новые матрицы. Принципиально новые. И тогда появляются абсолютно новые пространства, которые (иногда, очень редко) спокойно встраиваются в существующие границы миров, но чаще всего, к сожалению, конфликтуют с ними. Причем конфликты бывают такими, что целые Вселенные подвергаются деформации и уничтожаются, как опасная зараза. Последствия таких процессов нередко становятся губительными для соседних ареалов, затрагивая интересы многих из нас. По этой причине боги редко экспериментируют и предпочитают использовать готовую основу, точно зная, что она будет жизнеспособной.

Я кашлянула.

– М-м-м… кажется, для меня это слишком сложно. Да и не просила я раскрывать все тайны мироздания. Я – человек простой, приземленный донельзя. Мне, примитивной амебе, чего б попроще усвоить… но ладно, пусть так. И пусть даже вы сотворили этот мир таким, каким хотели. Я даже верю, что его судьба вам небезразлична, и в то, что вмешаться в цепочку событий вы способны только через кого-то третьего. Даже суть Игры я в кои-то веки начала смутно улавливать. И необходимость использования Игроков, как подставных фигур, тоже кое-как могу принять, хотя и не нравится мне, когда меня используют…

– Не используют – направляют, – педантично поправил меня Айд.

– Не суть важно. Меня интересует другое: почему именно я? И для чего было вводить нового Игрока, если со сцены не ушел старый? Неужели нельзя было подвинуть его по-другому? Ну, не банальным там «дунул-плюнул», конечно… но каким-нибудь другим способом? Скажем, уговорить? Соблазнить перспективами? Подкупить? Кинуть подлянку, наконец? Помочь ему… ну… к примеру, спину сломать, чтобы не мог больше пакостить, а то и подсказать какому-нибудь фанатику, как от него избавиться? Или же… – я оценивающе прищурилась. – Невирон был вам для чего-то нужен?

Айд хмыкнул.

– Естественно, иначе и затевать Игру не стоило.

– Для чего? – жестко посмотрел на него Лин, потихоньку сжимая кулаки.

– Для того, чтобы он сделал то, что сделал.

– В каком смысле? – насторожилась и я.

– В прямом: Валлион – самое крупное государство на Во-Алларе. Его процветание – залог стабильности на большей части территорий. Однако, как вы уже знаете, примерно четыре с половиной сотни лет назад Валлион начал приходить в упадок: династия Диэронов, будучи у власти всего пять дюжин лет, едва не разрушила то, что существовало долгие эпохи. И едва не стала причиной серьезных изменений, которые могли бы негативно отразиться на всем Во-Алларе. В частности, уже на тот момент ослабление позиций Валлиона привело к неоправданному усилению соседних Беона и Хеора; появлению обширных провинций, которые уже готовы были заявить о своей независимости. Следом за этим возникла бы социальная напряженность, конфликты с наместниками, которым из-за ослабления основной вертикали власти непременно захотелось бы урвать свой кусок. Из-за завышенных налогов, устанавливаемых все теми же наместниками и управляющими городов, обнищавшие крестьяне в скором времени начали бы высказывать недовольство, а потом пошли бы и первые бунты. Можешь мне поверить: уже четыре века назад Валлион подошел к опасной грани и оказался невероятно близок к гражданской войне. А война – это всегда хаос, Гайдэ. Тот самый хаос, в котором буйным цветом цветут все человеческие пороки. Вместе с ним неизменно приходят голод, нищета, грехопадение. В результате той войны на территории некогда единой страны вскоре образовалось бы множество мелких, с виду независимых государств, в каждом из которых появился бы свой мелкий королек, но которые не обладали бы и толикой необходимых для выживания ресурсов. А это, в свою очередь, повлекло бы за собой новые войны, а в конечном итоге привело к тому, что в один из дней кто-то из магов наподобие мастера Рига Драмта изобрел бы оружие массового поражения. Типа Голубого огня, только для людей. Что бы из этого вышло, ты способна себе представить. И, полагаю, способна теперь понять, почему нам пришлось вмешаться.