– Речь идёт о попытке осквернения источника и о похищении волшебницы по имени Айви с целью принесения в жертву одним из сильнейших чародеев, именующим себя Митридатом и являющимся одним из так называемых Ушедших, – выдал Николай на одном дыхании.

– Что? – удивился Джалут. – А-ха-ха. Вас наверняка разыграли, молодой человек. Какие Ушедшие, какие жертвы?

Обращение «молодой человек» от кого-то, выглядящего ничуть не старше его, Николая покоробило.

– Тогда спросите меня, откуда я знаю про корону Мерлина?

Джалут вновь дёрнулся, и его гадкий смех оборвался. Затем с помощью безмолвного жеста розовощёкий крепыш повелел остальным выйти вон, что они с облегчением и сделали. Сам Джалут прошёлся к столику, налил из графина в бокал белого игристого вина и выпил чуть ли не залпом.

– Итак, молодой человек, откуда вы знаете про корону Мерлина?

– Обладание короной Мерлина и стало тем самым невыполнимым желанием, призванным осквернить источник.

Пользуясь высочайшим вниманием Их Мудрейшества, Николай в нескольких фразах пересказал историю. Розовощёкий крепыш задумался, потом кивнул.

– Допустим, так оно и есть, – сказал он. – Что вы хотите от меня?

– Вы могли бы взять его след. Я покажу место сражения.

– Вы сказали, что он улетел на вертолёте. Никто из нас не сможет взять след в атмосфере спустя столько времени.

– Но вы могли бы проследить его путь в обратную сторону. Откуда-то он явился на место сражения? А кроме того, насколько я понимаю, корону Мерлина ему не осилить. Он откажется, даже если ему предложить её. Этим можно воспользоваться для дезавуирования его желания.

– У вас неплохо работает голова, молодой человек, но вы совершенно не понимаете принципов существования нашего общества. Ни принципов, ни традиций, ни условностей.

– Отчего же? Каждый сам за себя, это я могу понять. – Николай подошёл к столику и без спроса налил в пустой бокал шипучего вина. – Но поймите и вы, что Митридат не собирался ограничиваться захватом нескольких источников силы, он собирался прибрать к рукам всех вас. Вместе с вашими принципами, традициями и условностями.

– Ладно. Вы упорный молодой человек и находчивый и говорили убедительно, а упорство с находчивостью должны быть вознаграждены. На Рождественском Совете мы займёмся этим вопросом. Сразу после праздничной части. Вот всё, что я могу вам обещать.

– И когда состоится этот совет?

– Начало, как бывает обычно, в полночь.

– Но тогда будет уже поздно!

– Будет поздно, возможно, для вас, но не для остальных, – жёстко ответил Джалут, и сквозь его пухленькое лицо на миг прорезался взгляд старца.

* * *

Тернер куда-то пропал, зато Лиза поджидала его неподалёку от судейской трибуны.

– Ну ты даёшь, о тебе на фестивале уже идут разговоры. – Она протянула ему рубашку.

– Что толку? Победа-то оказалась технической.

– Какая разница. Зато ты одолел самого Полариса и посрамил его наставника. А это, поверь, многим пришлось по душе. От придурка фанатеют такие же пустоголовые, как сам Поларис, а людей нормальных он только раздражает жестокостью и дурью.

– Зато я ни на шаг не приблизился к цели. Джалут и пальцем не пошевелит ради Айви.

– Честно говоря, шансов с самого начала было маловато.

В ожидании следующего мероприятия они прогуливались мимо диких животных и полуголых слуг, и Николай всё чаще ловил на себе любопытные взгляды. Кажется, он становился здесь популярным.

– Следующим номером у нас Песни Запада, – сказал Николай. – Надеюсь, меня не размажут там, как на поединке.

Лиза пожала плечами. Она остановила слугу с подносом и предложила Николаю плошку с кусочками вяленого мультифрукта для подкрепления сил.

– Графа Эйхофа так нигде и не видно, – сказала она. – Возможно, этот шанс станет последним, чтобы достучаться до них.

* * *

Великий магистр Сарафил выглядел как настоящий старик. Длинные седые волосы были распущены и спадали на плечи. Белая накидка индийского покроя и смуглая кожа придавали магистру импозантный вид. Он сидел в президиуме с беспристрастным выражением лица и тем самым как бы возвышался над будущей интеллектуальной схваткой.

Под стать ведущему был и основной докладчик. Кавалер Дуарто Ильмер выглядел помоложе, накидку имел попроще, а на голове его красовался скромный парик с буклями. Зато голос и интонации опытного ритора могли заставить публику поверить во всё что угодно.

Но конечно, не Николая. Он занимал место в первом ряду, как его оппонент, и, слушая вполуха докладчика, мучительно размышлял, о чём станет говорить сам. Ничего путного в голову не приходило. Таким он себя не помнил со времён юности, когда вытаскивал на экзамене билет на пропущенную при посещении лекций тему и не мог сообразить с ходу, как выкрутиться.

– Баллады – это просто баллады, – говорил между тем Дуарто Ильмер. – Многие варианты широко известны в Европе и рассматриваются в научных кругах, как важные источники литературные, культурные или даже исторические. Но нас интересует не то, что известно всем. Наравне с обычными имели хождение особые сакральные варианты баллад. В их текстах зашифрованы старинные техники магического воздействия, и группа исследователей, которую я возглавляю, считает, что их сочиняли специально для передачи информации от одного представителя волшебного народа к другому в пространстве и времени. Менестрели бродили по странам и, сами того не зная, передавали важную информацию даже в те времена, когда колдунов сжигали, а колдуний топили…

…Николай с тоской смотрел на серьёзные лица докладчика и ведущего, и всех прочих присутствующих в зале, вспомнил Полариса с Хорном и Джалута. Он вспомнил улыбки Айви, её шутки, её смех. Как сильно контрастировала овда с этими упёртыми сухарями. Он подумал, что в большинстве своём чародеи не обладают чувством юмора, или же это чувство у них извращено, направлено скорее на уничижение соперника, нежели на здоровый смех. Тут в его голове возникла мысль. Без единой капли алкоголя, что характерно. Так что всё оставшееся время он делал наброски на салфетке, потому что ничего иного под рукой не оказалось…

– А сейчас с оппонирующим докладом выступит мастер Грачевский из Рутении, – объявил Великий магистр Сарафил.

По залу пронёсся шелест, видимо, в программку многие даже не удосужились заглянуть и про оппонента услышали впервые, зато имя узнали. Шлейф скандала уже протянулся за ним через весь фестиваль.

Николай чуть не споткнулся, поднимаясь на кафедру под их тяжёлыми взглядами.

– Смею заявить, что ошибка кроется в самой заявленной теме, – начал Николай. – Западные песни не могут быть отражением души волшебного народа. Потому что в них нет ни одного произведения, которое высмеивало бы общество, порядки, традиции. Только подвиги и награды, преступления и наказания. Даже обман в этих песнях не несёт иронических коннотаций. Всего лишь военная хитрость у своих и презренная трусливая увёртливость – у противника. Зачем же нужно высмеивание, спросите вы? Затем, что только самоирония, сатира и являются подлинным отражением народной души.