Когда в середине двухтысячных Савил первым в Таиланде занялся выпуском игр для мобильных телефонов, он познакомился с понятием «автолевелинг»: чем выше становится уровень игрока, тем больше препятствий ставит игра на его пути. Именно так в его жизни всегда и было.

Савил не роптал на богов. Каждое новое ужесточение сложности вело к новому росту в силе.

Теперь он в легком льняном костюме прогуливался по набережной Нукуалофы, столицы островного королевства. Отдыхать Савил не умел, каждую минуту либо работал, либо думал о работе, и вот сейчас в уме подсчитывал свои ресурсы.

Осталось не так уж мало. Когда Савила объявили государственным преступником, тайская полиция конфисковала его имущество – но не так много, как хотелось бы Прачарну и прочим держимордам. Все главные активы были оформлены на родственников или на подставные организации. Да и в офшорах было припрятано достаточно.

Паспорт Королевства Тонга, оформленный совершенно законно, через инвестиции в развитие островного государства, тоже готовился как раз на такой случай. Кроме всего прочего, он позволял получить долгосрочную визу инвестора в США – вот куда надо отправиться и там приниматься за работу.

Готовить новый, яростный рывок наверх.

– Андрей Андреевич Огневский, – торжественно произнес Прачарн, как всегда идеально выговорив сложное имя. – Прежде всего, я приношу вам извинения за то, что церемония награждения проводится тайно, в неформальной обстановке. Медаль Вачиратхам, Алмазной Добродетели, обычно вручается работникам силовых ведомств Королевства Таиланд за особые заслуги перед государством и народом. Согласно уставу, вручение проводится публично, перед строем сослуживцев. Однако вы по известным обстоятельствам оказали помощь Таиланду неофициально и негласно. Вы также не давали присяги Его Величеству Тайскому Королю, а потому, к сожалению, провести полную публичную церемонию невозможно. Кроме того, официальная церемония награждения включает в себя буддийский ритуал, а вы, как исповедующий русскую религию, не захотели бы в нем участвовать. Тем не менее поверьте, эта награда, несмотря на нестандартные обстоятельства вручения, выражает огромную признательность и благодарность от лица нас и нашей страны.

Огневский, в шикарном костюме, одолженном у Шестова, стоял рядом с Прачарном посреди генеральского кабинета. Пиджак немного жал в плечах, но Андрей старался не ерзать в неудобной одежде – не та ситуация.

Вдоль стены вытянулись по струнке Мэу, Нынг и Ум – все в парадной форме. Левая рука девушки была скрыта медицинским бандажом, но Ум смотрела радостно и бодро, хотя ей приходилось то и дело опираться на Нынга. Сможет ли она после такого ранения когда-нибудь вернуться к активной службе? Это было еще неизвестно, но Ум не унывала, держалась молодцом.

Чуть поодаль стоял Сурасак Интханон. В отличие от служивых, штатский нагло, неуставно улыбался во все щеки. Через пару дней премьер-министр подаст в отставку, сославшись на плохое здоровье. Мало кто знает о его почти совершенной уступке террористам, но оставаться на посту ему, конечно, не позволят. Судя по довольной физиономии, Сурасак, чья семья и репутация были спасены в последний момент, не сильно жалел об уходе из политики.

Вошел здоровенный гвардеец в белой форме, Андрей и не знал, что тайцы бывают такими большими. Он поднес на подушке маленькую белую медаль на золотой ленте, передал ее генералу. Затем сделал глубокий вай Огневскому и вдруг опустился перед Прачарном на колени, подняв сложенные руки над головой.

«Ого!» – чуть не воскликнул Андрей, чем нарушил бы всю церемонию. Земной поклон вроде бы положен либо монахам высокого ранга, либо особам королевской крови. Вот так генерал… Хотя Огневский давно о чем-то подобном догадывался.

Прачарн надел медаль на шею Андрея под аплодисменты присутствующих.

Огневский растерялся – и что тут надо сказать или сделать? Не отдавать же воинское приветствие генералу армии, к которой не имеешь отношения. Да и голова пустая…

– Благодарю, товарищ генерал, – сказал Андрей по-английски. По-тайски слова «товарищ» он не знал.

Прачарн еле заметно улыбнулся, самым краешком рта…

Огневский и Шестов вышли из лифта – в пентхаусе у олигарха была личная лифтовая шахта, она вела прямо в апартаменты.

Как-то совсем не так представлял себе Огневский жилище миллионера. Почему-то не приходило в голову, что роскошная квартира может быть в состоянии беспросветного бардака. Пустые и не очень бутылки, пакеты от еды навынос, коробки из-под пиццы, даже банальные носки… Все это валялось поверх шикарной мебели и на подоконниках панорамных окон. На огромной открытой террасе, высоко над пылающим ночным городом, Огневскому приходилось смотреть под ноги, чтобы не наступить на очередную помятую, запачканную брендовую рубашку.

– Сорян, – бросил Сергей, копаясь в баре. – На прошлой неделе психанул на горничную и прогнал, а потом началась вся эта эпопея, так и не успел заказать новую. Во! – Он выудил большую бутылку очень вычурного вида. – Отметим победу над великим заговором злого задрота!

Они устроились на шезлонгах перед прозрачным ограждением террасы. Мерно мигали красные огоньки на крыше соседнего небоскреба, а где-то далеко внизу текла желтым огнем магистраль.

– И обмоем твою награду! – добавил Шестов.

– Это буддийская награда, – не согласился Андрей, – а Шакьямуни запретил бухать.

Медаль Огневский отвез домой и бережно положил в отдельный ящик стола.

– А я все еще не могу поверить, – сказал рассеянно Шестов, – что Аня… Ну то есть как ее на самом деле… Маша? Что это она раскрыла и поймала Грищенко в итоге.

– Ага, – проворчал Андрей, – и Игоря победила, считай, что тоже она. Вшила ему эту штуку в локоть. Я бегал, под пули и ножи подставлялся, а весь исход решила она.

– Вот это женщина! – восхитился Сергей. – Про такую стихи напишешь – не поверят. Ты правда встречался с ней?

– И не только… – вздохнул Огневский. – Вместе были еще с училища. Жениться на ней хотел, но упас Господь.

– Да ладно! – не унимался Шестов. – Это же настоящая femme fatale [Роковая женщина. – франц.]! Роман с такой – мечта поэта.

– Не скажу за поэтов, – ответил Андрей, – но я рад, что легко отделался. Ты бы видел, как она перевоплотилась на моих глазах. Из автостопщицы-белоруски в саму себя. Все поменялось: осанка, взгляд, манера двигаться, словно бы даже рост и телосложение, хоть так и не бывает… Это не женщина, Серёг, а какое-то страшное супероружие. Какие тут могут быть отношения?.. Для нее, кроме службы, ничего нет и не может быть.

Он помолчал.

– Грех жаловаться, конечно, – добавил Андрей наконец. – Если б не она, я был бы уже в могиле, а Таиланд на грани революции. Надо позвонить ей и еще раз сказать спасибо…

Он снова замолчал, угрюмо глядя на стоявший поодаль небоскреб. Еще не достроенная башня «Маханакхон» возвышалась над богатым международным районом Силом. Когда ее закончат, она будет высочайшим зданием в стране. Среди прочих высоток «Маханакхон» выделялся не только размерами, но и стилем: с ломанными «пиксельными» контурами, словно он нарисован в 3D, и графика еще не до конца загрузилась. Для тайцев это метафора того, что происходит со страной, – впереди светлое, красивое будущее, но наступает оно постепенно.