– Ло-о-о [возглас удивления. – тайск.], – протянула тайка, но тут же кивнула. – Вы действительно гений дедукции! Вертолет будет через пару минут. План обсудим на лету.

Кроме всего прочего, догадка Огневского означала, что надо торопиться. Это по дорогам через пробки и заслоны машина ехала бы до центра Бангкока еще часа три. А по пустому ночному каналу, идущему почти по прямой, моторная лодка может домчать за час-полтора, из которых бо́льшая часть уже миновала. Агент Грища, скорее всего, преодолел половину дистанции.

Быстро сымпровизировали план – высадиться в верхнем течении канала, это уже самый центр. Мобилизовать полицейских из ближайших частей и подготовить засаду. Мэу нашла удобное место, где в кхлонг с двух сторон впадали мелкие водотоки. В них поставили по лодке с вооруженными полицейскими, в ближайшие лавки посадили стрелков.

Все в этом плане было неплохо, кроме пары серьезных дыр. Самая главная состояла в том, что все рухнет, если противник решит соскочить с канала за несколько километров от цели. На этот случай в толпу молящихся, уже собиравшуюся у статуи, чтобы встретить рассвет, выпустили опытных работников в штатском.

Вторая сложность была в том, что место засады совсем недалеко от цели преступников – меньше чем в километре. Если проворонить агента здесь, он точно пробьется к статуе, и его будет не остановить.

Теперь, в предрассветной мгле, Огневский и Мэу прятались в каком-то ларьке на берегу канала, напряженно смотрели вдоль русла, на восток. Ждали, когда покажется лодка.

Около шести часов с востока послышался гул мотора. Из мглы выплыло судно – и удивило размерами. Это была целая баржа, груженная металлоломом.

Полицейские лодки вынырнули с обеих сторон, перегородили путь, велели в мегафон остановиться. Огневский во главе «абордажной команды» из пяти бойцов высадился на борт. Под пораженными взглядами сонных мужиков, уже двадцать лет возящих по кхлонгу лом цветного металла, обыскали баржу – ничего.

Полицейские пытались допрашивать капитана и его подручных, но Огневский только махнул рукой – явно не те. А потом сквозь речь допрашиваемых услышал, что приближается еще один мотор. Звук был бодрый, резкий, сюда неслось что-то быстроходное.

В свете полицейских прожекторов на востоке возникла узкая скоростная лодка. Лихо разрезая мутные воды, она неслась в направлении центра.

– Йут! [Остановитесь! – тайск.] – скомандовали в мегафон.

Но неведомый лодочник даже не сбавил хода, он огибал баржу слева и летел прямо в одну из полицейских лодок. Только в последний момент сделал резкий вираж и юркнул между ней и бортом баржи, со скрежетом коснувшись его.

– Уйдет! – закричал Огневский. – Стрелять по мотору!

Захлопали выстрелы, но лодка уже исчезала в утренних сумерках.

Выругавшись, Андрей с разбега перескочил с баржи на берег, подбежал к ошеломленному патрульному, стоявшему у мотоцикла.

– Кунчэ! [Ключи! – тайск.] – потребовал Огневский.

Тот неуверенно протянул связку с милым брелоком в виде зайчика. Андрей запрыгнул в седло мотоцикла, завел и рванул с места.

Эту точку для засады он выбрал еще и по другой причине. Дальше вниз по течению канал начинал петлять, делал несколько широких изгибов. А дорога шла над ним прямо, по трем старым мостам. Андрей припомнил свои приключения с Оганесом на лесной реке и решил оставить себе шанс: если водный заслон не сработает, можно будет попытаться обогнать лодку по суше. Теперь этот шанс был единственным.

Огневский вылетел на дорогу, едва увернувшись от старого дребезжащего автобуса, чуть не врезавшись в двух ошарашенных мопедистов. Все-таки Азия заставляет верить в чудеса – ведь, кроме как чудом, на местных дорогах не выживешь.

Выжимая все соки из полицейского мотоцикла, Андрей промчался по первому и второму мостам, резко затормозил на третьем, спрыгнул на асфальт, перегнулся через перила. В метрах шести под ним плескалась зеленая вода, от нее пахло тиной. Лодки еще не было видно, но звук мотора приближался. Солнце уже взошло.

Вот серая посудина появилась из-за поворота в облаке зеленых брызг. Андрей поджал ноги к груди и перескочил через перила. Упал коленями и локтями на полотняную крышу лодки, позволил себе один вдох и один выдох, чтобы собраться. Потом, ухватившись за край навеса, заскочил под него.

Пришлось растопырить ноги, чтобы не приземлиться на человеческое тело, – накрытое брезентом, оно лежало на дне посудины. Кроме него, в лодке был всего один человек – молодая женщина, азиатка. Она сидела на руле, ее черные волосы развивались на ветру, а темные глаза были огромными от удивления.

«Рачавади?» – едва не обратился к ней Огневский. Почему она сидит у руля? А ее похититель что, под брезентом?

Но свободная рука девушки уже вскинулась и полыхнула – Андрей качнулся в сторону, в последний момент уйдя от выстрела. Потом рванулся вперед, ударив незнакомку плечом в живот.

Она пыталась стукнуть его рукояткой пистолета в висок, а Андрей, блокируя удары, рубануть ее ребром ладони в шею. Наконец у него получилось, женщина пошатнулась, выпустила руль, ее пистолет с плеском упал в зеленую воду…

Дальше были только зеленые брызги, лязг метала, треск дерева. Андрей куда-то катился кубарем.

Он вскочил на ноги – под ним была уже не лодка, а мокрый асфальт. Похоже, что, потеряв управление, посудина вылетела на берег, врезалась во что-то, кажется ларек с цветами. Теперь вокруг Огневского и двух женщин, валявшихся на асфальте, вертелся вихрь ярких лепестков.

Та, что раньше была под брезентом, теперь лежала у самого края воды со связанными руками и кляпом во рту. Это точно Рачавади, Андрей узнал ее по фотографии – тонкие, красивые черты.

Девушка была в сознании, но связана. Она стонала и пыталась освободиться.

Другая, та самая таинственная боевичка (или боевица? как правильно сказать в женском роде?) лежала без движения, удар в шею сработал.

Андрей подошел к дочери премьера, видя, что та вот-вот свалится в канал из-за своих попыток сорвать путы.

– Все в порядке, – сказал он по-английски. – Меня прислал Сергей, я сейчас вас освобожу.

Оттащил ее от края, разрезал ножом пластиковую стяжку одноразовых наручников, вынул кляп. Успел подумать, что внешность девушки совсем не вяжется с ее скандальной славой, – с виду она вовсе не испорченная, не скандалистка. Глаза скорее печальные, трагические, словно внутри красивой головы идет какая-то глубокая драма…

Освободившись от кляпа, Рачавади стала жадно хватать изящным ртом пахучий воздух канала.

– С-сзади! – вдруг выкрикнула она.

Но Огневскому в голову уже прилетел сильный удар. Кажется, кастетом.

Андрей испугался, что сейчас снова отправится в Гонконг на пять лет назад. Но видимо, сила удара была не та, что у Игоря. Удалось даже устоять на ногах.