Нож валяется на полу так, что ей не дотянуться. Я хватаю его и уже собираюсь протянуть ей, но вдруг задумываюсь:

– А можно ли тебе доверять?

– Я привязана к этому гребаному стулу. Что, по-твоему, я могу сделать? – шипит она.

Я мог бы и сам освободить Уиллу, но нет времени.

– Ладно. – Я протягиваю ей нож.

Как же я ошибся, решив, что мы заодно… Что Уилле важнее собственная жизнь, чем садистская игра…

Я понимаю, как был не прав, когда она замахивается на меня ножом. А я сейчас слаб и медлителен и не могу нормально увернуться. Нож скользит по моей руке и вонзается глубоко в бок. Я отшатываюсь, рухнув на одно колено.

Долю секунды я в ужасе смотрю на Уиллу, ничего не понимая, а потом зажимаю рану, чувствуя, как под моими пальцами расплывается теплое кровавое пятно. Во мне слишком много адреналина, чтобы почувствовать новую боль на фоне уже привычной. Глаза застилает красный туман.

– Я же пытаюсь тебя спасти! – кричу я Уилле. Неужели она не понимает?

Уилла, не глядя на меня, возится с веревками, которыми привязана к стулу. Можно броситься к ней, попробовать отнять нож, но у меня нет ни времени, ни сил. К тому же я не хочу рисковать, приближаясь к ней: она может снова пырнуть меня ножом. Буду бояться Уиллу потом, когда она освободится от веревок. А прямо сейчас нужно сосредоточиться на том, чтобы вытащить отсюда нас с Ви.

Ползу к двери, как можно ниже опустив голову, чтобы не наглотаться ядовитого дыма, просачивающегося в трещины в стенах и поднимающегося к потолку. Непонятно, насколько близко подобрался огонь, но выбора нет. Снова хватаюсь за дверную ручку, шипя от прикосновения к раскаленному металлу.

И тут понимаю, что пла́чу. От разочарования, ярости, страха, жалости. Я столько раз проклинал свою жизнь, столько раз ее ненавидел… Но все-таки она моя, и я не готов расстаться с ней прямо сейчас.

Бросаюсь к двери. Тело содрогается от мучительной боли, но я не обращаю внимания, изо всех сил тараня плечом старую древесину. Раздается треск, и я вижу, что косяк поддается. Он прогнил в том месте, где с другой стороны двери должны быть петли. Я начинаю царапать, толкать и бить в эту точку, пока одна из петель не вылетает. Между дверью и косяком хватает места, чтобы протиснуться между ними и, навалившись всем телом, сорвать дверь с петель.

Дым валит в дверной проем, меня накрывает волна горячего воздуха. На верхней лестничной площадке – блики пламени, пожирающего тыльную часть дома. Пока путь вниз по лестнице к входной двери еще свободен, но это ненадолго.

Возвращаюсь в комнату и ищу Ви. Она почти без сознания, явно не понимает, что происходит, и растерянно моргает, глядя на меня. Я хватаю ее за плечи:

– Надо уходить. Сейчас же.

– Но…

Не дав ей договорить, хватаю за руку и перекидываю себе через плечо. Затем встаю, волоча Ви за собой. Даже не знаю, откуда взялись силы. Каким-то чудом мне удается не обращать внимания на пульсирующую боль и головокружение, от которого в глазах туман.

«Надо вытащить Ви», – приказываю я себе. А потом беспокоиться об остальном.

Когда мы ковыляем к двери, сзади раздается крик Уиллы:

– Не бросай меня! Коннор! Помоги мне! Пожалуйста!

В ее голосе отчаяние, она сходит с ума от страха.

Я оглядываюсь через плечо. Уилле удалось выпутать одну ногу из веревок, но это далось тяжело. Нога исцарапана в тех местах, где нож соскальзывал, когда Уилла пыталась разрезать узлы. Ее лицо ярко-красное от жары, из глаз текут слезы.

Раньше, когда Уилла плакала, она все равно выглядела такой хорошенькой, но не сейчас. Из носа текут сопли, капая на губы и подбородок. Глаза опухли, прикушенные губы кровоточат. Еще одно доказательство, что все ее прежние слезы – просто притворство.

– Пожалуйста, – умоляет она. – Прости меня за все. Пожалуйста, только не бросай!

– Я вернусь, – обещаю ей. Уилла не верит и сотрясается от рыданий.

Я и сам не знаю, верить ли себе. Но сейчас некогда об этом думать, надо сосредоточиться на спасении Ви. Она еще может немного передвигаться сама, хоть и на подкашивающихся ногах. Спотыкаясь, выбираемся на лестничную площадку. Нас уже не защищают стены комнаты, и жара просто невыносимая. В кожу будто впиваются иголки, бисеринки пота стекают с лица и по спине.

Рев пламени здесь громче. Жутко голодный огонь пожирает заднюю часть дома, подбираясь к нам. Внизу пламя уже добралось до вестибюля и начало лизать стены. Через несколько секунд оно достигнет лестницы, и тогда нам останется только найти окно и прыгать.

– Давай! – приходится кричать, чтобы меня услышали. – Ты сможешь, Ви. Я тебя держу.

Она кивает и прижимает руку к животу. На лице гримаса боли, пальцы в собственной крови.

Когда-то эта лестница наверняка была большой и красивой, с резными сверкающими перилами, и огибала весь вестибюль. Теперь дерево сгнило, местами прогнувшись так сильно, что нужно внимательно смотреть под ноги. Перила вырваны давным-давно, и нам приходится прижиматься к стене.

Несколько раз мои ноги подгибаются, и мы соскальзываем вниз на несколько ступенек, прежде чем я успеваю восстановить равновесие. Я не спускаю глаз с входной двери, не обращая внимания на обжигающую жару, дым и жуткое поскрипывание дома со всех сторон. Позади нас с ужасным грохотом что-то обрушивается, и тлеющие угольки танцуют в воздухе, словно светлячки.

Мы добираемся до первого этажа, и я волоку Ви к двери. Она распахнута, обещая свежую прохладу. Мне приходит в голову, что снаружи может поджидать Мэнди с пистолетом Ви, чтобы прикончить нас, но другого выхода нет.

Я первым подхожу к двери, стараясь прикрывать Ви спиной на случай нападения Мэнди. На долю секунды замираю, пытаясь осмотреть поляну за крыльцом, но по-прежнему вижу одним глазом, к тому же все кругом в дыму. Глаза щиплет, они затуманиваются от слез.

Позади верная смерть, а впереди шанс на выживание. Выбираюсь наружу, таща Ви. Спотыкаясь, преодолеваем крыльцо, почти слетев на землю через несколько ступенек. Меня так и подмывает рухнуть прямо здесь, но я заставляю нас двигаться вперед, подальше от горящей развалины за спиной.

Мы доходим до опушки. Я опускаю Ви на землю и падаю на колени рядом. Легкие горят с каждым вдохом, я жадно втягиваю свежий воздух. Смотрю на Ви – на ее бок, который она зажимала рукой.

– Ты в порядке?

Ви трудно сосредоточиться, но наконец она смотрит мне в глаза и цедит сквозь