В апреле Чарли сообщил, что Роммель, побитый и больной,вернулся в Германию. Одри сразу вспомнила, как они брали у него интервью, изагрустила. Еще сильнее сказалось одиночество, когда в мае супруги Готорныпереселились в лондонский дом. Джеймс почти все время проводил на службе, а Вине хотела расставаться с ним даже на день. Чарльз обещал приехать на первыйдень рождения Эдварда, но потом прислал телеграмму:

СЕЙЧАС НЕ ПОЛУЧИТСЯ ТЧК ВОЗМОЖНО БЛИЖАЙШЕМ БУДУЩЕМ ТЧКДЕРЖИСЬ ТЧК ЛЮБЛЮ ТЧК ЧАРЛИ.

Одри устала держаться. Она уже отняла от груди ребенка ивновь вернулась к своим занятиям фотографией. Временами ей казалось, что всепрекрасно обошлись бы и без нее. Молли, Александра и Джеймс подрастают, у нихполно друзей, Эдварду так же хорошо с няней и лордом Готорном, как с ней. Онатак прямо и сказала Ви и Джеймсу однажды вечером, когда ужинала с ними вЛондоне.

— У меня такое чувство. Од, что ты что-тозамышляешь, — заметил Джеймс, словно прочитав ее тайные мысли. — Яошибаюсь?

— Да; пожалуй.. — — Она растерянно посмотрела надрузей и умолкла.

Но на следующий день Одри пошла в министерство внутреннихдел и предложила свои услуги, уламывать никого не пришлось Она хорошопоработала полтора года назад в Северной Африке, конечно же, и теперь для неенайдется работа. Ей обещали позвонить через несколько дней, и в ожидании звонкаона осталась у Ви и Джеймса. После звонка из министерства она чуть не запрыгалаот радости. В поезде, на котором она возвращалась в дом лорда Готорна, ее опятьначали мучить сомнения.

Ребенку она очень нужна, и Молли тоже… но без Чарли жизньвсе равно не в радость. Дети устроены, сыты, а она в любой момент можетвернуться. Войдя в дом, Одри увидела, как Эдвард весело гукает на руках лордаГоторна, а Молли сражается на ковре с Джеймсом. Все повернулись к ней, и онаодарила каждого улыбкой, думая о том, как ей объяснить все Молли.

Укладывая девочку спать, Одри присела на краешек кровати ипринялась гладить черные шелковистые волосы, напоминавшие ей о Лин Вей.Наконец, собравшись с духом, объявила Молли, что опять хочет уехать.

— Я постараюсь вернуться побыстрей, моя девочка.

— Папу опять ранили?

— Нет, он здоров. Но я думаю, мне надо быть с ним,потому что ему там очень одиноко.

Дурацкая непоседливость опять гонит ее на край света, какгнала ее отца, как когда-нибудь погонит Эдварда, и он тоже будет недоумевать,откуда это в нем.

— Надо ехать и остаться хочется. Знаешь, иногда тактрудно сделать выбор.

Девятилетняя Молли понимающе кивнула. Вон мама Александры иДжеймса тоже уехала, хотя и недалеко.

Ничего, они как-нибудь перетерпят, втроем не так скучно, даи дедушка (Молли тоже называла лорда Кларка дедушкой) с ними.

— Ты будешь мне писать?

У Одри защемило сердце. Еще тяжелее стало на следующий день,когда она увидела, что ее сын впервые самостоятельно пошел ножками. Ну как тутоторваться?..

Вечером она потягивала портвейн, сидя с лордом Готорном укамина, и душу ее раздирали сомнения. Конечно, она будет очень скучать по ним,как теперь скучает по Чарли — Поезжай, Одри, — сказал лорд Готорн. —Если тянет — поезжай.

Он немного напоминал ей собственного деда, хотя ужиться сним было гораздо легче. Но дед был так же мудр, и сердце у него было, в общем,доброе.

— Не знаю, что делать. И здесь хочу быть, и там, сЧарли.

— Я позабочусь о ребятах.

— Я знаю, сэр, иначе и думать бы не посмела Спасибовам.

Она попросила не провожать ее на вокзал. Крепко прижала ксебе маленького Эдварда, потом передала его лорду Готорну, крепко стиснула вобъятиях Молли. Выглянув из машины, она увидела, что Молли носится по лужайкеза Джеймсом, ее черные волосы развеваются на ветру, а маленький Эдвард неуклюжековыляет за ними, издает какие-то звуки, смеется и через каждые два шага падает.Ребята помахали ей и вернулись к своим играм. Одри с облегчением подумала, чтопоступила правильно — здесь и без нее все будет в полном порядке.

Перед отъездом Одри всего на минуту забежала к Вайолет.

У нее оставалось мало времени до самолета, и Ви вызваласьподбросить ее на аэродром. Они простились у выхода на поле.

— Береги себя, Од. Возвращайся поскорей.

— Мы оба вернемся. А ты береги себя и Джеймса. —Одри почувствовала себя предательницей, но ничто уже не могло ее удержать.

— Ты замечательная. Од. Я тобой восхищаюсь.

— Мной?! — смутилась Одри. — С чего бы это?

— У тебя хватает мужества бросить все, чтобы быть рядомс ним. И ты совершенно права. О детях не беспокойся.

Одри благодарно обняла подругу и долго махала вслед машине.Затем предъявила документы и поднялась в самолет. Уже в воздухе она сталавспоминать свое первое путешествие к Чарли в Каир, куда тоже явилась безпредупреждения.

Полет был долгим, мучительным, самолет швыряло в воздушныеямы. Одри стискивала зубы, стараясь не поддаваться страху. Все ее мысли были омуже, которого она не видела уже почти год. Как-то он встретит ее? Вдругтеперь, когда они женаты и у них маленький сын, Чарли не одобрит ее поступка?

Крепко прижимая к себе фотокамеру, она спустилась по трапу исела в джип, точь-в-точь как тогда, в Каире. Правда, атмосфера тут совсем иная.Касабланка напомнила ей Стамбул с его мечетями, базарами, грязью и вонью. Подороге она несколько раз просила шофера остановиться и фотографировала все, чтопоказалось ей интересным. Да, здесь она в своей стихии, и даже резкие запахи недействуют на нервы.

Перед отелем она огляделась, не спеша вошла и справилась оЧарли. Человек ответил ей по-французски:

— Oui, mademoiselle, il est la, dans Ie bar.

Она улыбнулась. Как всегда, в баре, на рабочем местерепортера. Она вошла в прокуренное помещение, вспоминая десятки других мест,где встречалась с Чарли. Венеция… Стамбул…

Шанхай и Пекин… Харбин… Сан-Франциско… Антиб… Каир… Лондон…Они исколесили весь мир, можно сказать, обняли его, держась за руки. И теперь,стоя за спиной Чарли, она легонько щелкнула его по шее.

— Еще виски? Я угощаю.

Он дернулся, раздраженно обернулся, и у него отвислачелюсть.

— Черт возьми! Ты как здесь очутилась? — Нет, онне сердится. Глаза сияют и неотрывно глядят на ее губы. Конечно, он никогда бысам не осмелился просить ее оставить детей на попечение Готорнов и приехать кнему, но он скучал по ней и всем сердцем рад их встрече — это очевидно.

— Да вот, решила проверить, чем ты тут занимаешься иотчего тебя домой не затянешь.

Он усмехнулся: