Чарли, разинув рот, слушал, как доктор кричит на Одри, иудивлялся, что она выполняет его команды. На сей раз, когда схватка миновала,даже улыбнулась, довольная собой.

Еще пять минут она глубоко дышала, тужилась и кричала.

При самом пронзительном крике доктор наклонился над ней иудовлетворенно что-то пробормотал.

По щекам Чарли катились слезы. Почти в шоке он увидел междуног жены головку ребенка.

— Вот он, Господи, какой красивый!

Доктор деловито повернул маленькие пухлые плечики и вытащилвсе тельце. Через минуту ребенок уже лежал на животе матери, а Чарли смогприкоснуться к долгожданному сыну. Вайолет смеялась и плакала.

Доктор с довольным видом отступил от кровати. Ви сказалаему, что ничего прекраснее в жизни не видела.

— Хм, новые методы древнейшего искусства, — заметилон и ободряюще улыбнулся Одри. — Вы отлично справились, миссисПаркер-Скотт. Я горжусь вами.

Счастливая Одри взглянула на мужа, и тот поднес ребенка к еегруди. Малыш тут же начал сосать. Спустя час она, уже вымытая и прибранная,лежала на постели с запеленутым младенцем на руках. Чарли сидел рядом илюбовался сотворенным им чудом. У малыша были рыжеватые волосики и большущиеглаза, как у Одри, но в остальном он был очень похож на Чарли.

Ви решила не мешать идиллии. Да и самой ей тяжело былосмотреть на них. С тех пор как Джеймс… Часы пробили шесть — занимался чудесныйиюльский день, пели птицы…

Ви вышла через черный ход, проводила взглядом машинудоктора, и тут подъехала другая, довольно побитая. Ви удивленно вытянула шею,чтобы посмотреть, кто за рулем. Нет… не может быть!.. Сердце у нееостановилось. Она так закричала, что крик достиг ушей Одри и Чарли. Чарльзвыскочил из дома и увидел, как она стоит на пороге, приложив пальцы к дрожащимгубам, а Джеймс выходит из машины и оцепенело смотрит на самую дорогую, самуюкрасивую для него женщину в мире, о которой он мечтал все три месяца, пока спомощью участников Сопротивления добирался сюда из Франции. Наконец,прихрамывая, Джеймс двинулся к ней. Он потерял руку, но разве это имелозначение? Ведь он жив, жив! Чарли немного постоял, со слезами на глазах глядяна них, потом вернулся к жене.

— Что там, Чарли? — все еще слабым голосомспросила Одри.

У Чарли отнялся язык. Рождение сына, второе рождение лучшегодруга — надо же, чтобы все сразу, в один день!

— Джеймс… вернулся…

Она откинулась на подушку и заплакала. Дошли-таки ихмолитвы! Права была Ви, что верила!

Одри взяла его за руку; оба молчали, всей душой благодаряГоспода за свершившееся чудо.

Прошло много времени, прежде чем Джеймс зашел посмотреть насчастливое семейство. Кто-то плакал, кто-то смеялся, Александра и Джеймс немогли оторваться от отца, а Молли радостно прыгала вокруг них. В этотнезабываемый день Одри и Чарльз решили добавить еще одно имя своему первенцу.Теперь малыш будет именоваться Джеймс Эдвард Энтони Чарльз Паркер-Скотт.

Еще через месяц Чарльз, полностью оправившись от ран, явилсяв министерство внутренних дел. Боли порой еще мучили его, но не настолько,чтобы удержать дома. За восемь месяцев он успел истомиться и снова рвался вбой. Его направили в Северную Африку, но теперь не в Каир, а в Касабланку. Одривтайне завидовала ему: муж будет в гуще событий, а ее удел — грустить итревожиться. Перед отъездом он ей признался: одновременно с обязанностямивоенного корреспондента его ждет участие в совместной операции союзных войскпод названием «Факел», которая должна привести к их высадке в Северной Африке.Глаза Чарли горели от возбуждения. Ему поручено собирать информацию длясоюзников, а позже, когда они высадятся, он возьмет интервью у генералаЭйзенхауэра. Высадка десанта намечалась на осень. В отличие от ЕгиптаКасабланка не была в руках союзников, а вместе с Алжиром и Ораном находиласьпод контролем режима Виши. Место весьма экзотическое, кого там только нет: иангличане, и американцы, и немцы, и французские коллаборационисты — словом,каждый день жди чего угодно. Крупные соединения немецких войск задействованы навостоке, у нацистов не хватает сил на этот регион, поэтому высадка, по всемпрогнозам, должна пройти успешно.

Одри хотелось поехать с ним, но нельзя же бросить ребенка наВи, да еще когда та наслаждается вновь обретенным счастьем, Ви и так ужестолько для нее сделала. Подруги поменялись ролями. Теперь в основном Одриприсматривала за четырьмя детьми, а Джеймс и Ви гуляли, разъезжали на машине ине могли наглядеться друг на друга. Одри читала им все письма, приходившие отЧарльза.

Судя по ним, Касабланка — настоящий вертеп: смешение рас,интриги, разгул — совсем как в Шанхае. Ничего общего с упорядоченной,размеренной жизнью Каира. Город грязный, дымный, от описания гостиничногономера Чарли у Одри волосы встали дыбом. Но все это пустяки, главное — от негово многом зависит успех операции. О ней он, конечно, не писал, но Одри умелачитать между строк.

Наместники Виши хлопот никому не доставляют: пьют, таскаютсяпо бабам и не замечают, что творится у них под носом.

Никому дела нет, чем торгуют англичане, американцы,итальянцы и немцы: мулами, наркотиками или секретной информацией.

Чарли прислал оттуда несколько любопытных репортажей сфотографиями продающих сигареты детей, обивающих углы проституток, пьяныхсолдат. Он побывал в Оране и Рабате, но Центром грядущих событий становиласьКасабланка.

В сентябре, октябре и ноябре караваны двигались по Средиземномуморю. Немцы не могли этого не знать, но не догадывались, куда перебрасываютсясилы. Сами они глубоко увязли в Египте и Ливии, и успешная высадка союзников вКасабланке, Оране и Алжире 7 и 8 ноября 1942 года застала их врасплох.

Гарнизоны Виши пытались оказать сопротивление, но оно былобыстро подавлено.

В январе Черчилль, Рузвельт и генералы Жиро и де Голльприбыли в Касабланку на знаменитую конференцию. После нее главнокомандующимэкспедиционными войсками союзников стал Эйзенхауэр, а контроль над Триполиполучили англичане. Отныне Чарльз все свои донесения передавал напрямуюамериканцам. Одри буквально оживала, получив от него очередную весточку.

— Бедняжка, она так по нему скучает! — сказалаДжеймсу Вайолет. Она понимала, что подруге нелегко, но ее муж по крайней: мережив и, если верить его письмам, в полной безопасности.

Джеймс ожидал нового назначения. Ви подумывала о том, чтобыперебраться с ним в Лондон, а детей оставить на попечение свекра и Одри,которая останется там с Молли и Эдвардом, как все называли малыша, — троеДжеймсов в одном доме — это было бы чересчур.

Джеймс-старший, как и прежде, поражал всех своейжизнерадостностью. Ви тоже стала прежней, лишь в глубине ее глаз еще нерастаяла боль: не так-то просто вмиг отрешиться от всего, что она пережила,когда все считали, что ее муж погиб. Она слушала его рассказы о том, как онпробирался по оккупированной Франции и как лишился руки. Восемнадцать дней онпровалялся без сознания в каком-то амбаре, и если бы не французская семья,спасшая ему жизнь… От одной этой мысли мороз пробегал у Ви по коже. Зато теперьвсе хорошо.