– Я это умею, – как можно дружелюбней улыбнулся Ракх. – Благодарю вас.

Когда женщина вышла, я любопытно спросила:

– Неужели и правда умеешь?

– Теоретически. Понимаю, может получиться не слишком красиво, но я не подпущу к твоей голове чужого человека.

– Даже так? – рассмеялась я.

– Стеаксы прекрасно знают, какая сила заключена в женских волосах, поэтому издревле правители запрещали своим жёнам ходить с распущенными прядями перед чужими.

– О! Об этом я не знала. То есть я читала, что колдуны используют чужие волосы в своих ритуалах, и что некоторые даже могут причинить серьёзный вред здоровью человека, у которого отрезали прядь.

– Именно. Я всегда настороже, малышка. Кто их знает, этих слуг… Вдруг она поспешит с твоим гребешком к своему господину?

– Кошмар какой, Ракх! Мне всё сильнее хочется уехать отсюда куда подальше…

– Скоро, обещаю. А пока давай-ка наряжаться.

Он сам принёс моё платье и свой костюм, состоящий из сюртука, довольно обтягивающих брюк, жилета и шелковой рубашки. Оказывается, на жилете тоже была шнуровка – что-то вроде нетугого корсета – и мага это позабавило.

– Это, наверное, чтобы пузо не висело.

Я не удержалась и провела рукой по его твёрдому прессу.

– Не для тебя модель.

Ракх притянул меня к себе и поцеловал в краешек губ. Пальцы его точно также скользнули по моему животу, сокрытому сорочкой, и мягко его погладили.

– Думаю, тебе тоже совершенно без надобности тугие шнуровки.

– Ты уже говорил это.

Я прижалась к нему, обнажённому по пояс, и прикрыла глаза.

– Твоё тепло, вот что настоящее. А вся эта красота будет принадлежать темноте гардеробной. Знаешь, когда я была маленькая, я верила, что вещи живые. Не только игрушки, но и одежда, посуда, даже стулья. И что все они умеют разговаривать, и чувствуют совсем как люди. Не хотят быть брошенными, не любят небрежного обращения, а умирают только когда ломаются или рвутся…

Ракх нежно хмыкнул.

– Тебе жалко наши наряды?

– Вроде того. Что за жизнь у них будет после бала? Слепящий блеск одного-единственного вечера, а потом – тишина…

– Тоже неплохо, – улыбнулся Ракх. – Это лучше, чем быть разорванными на драгоценные кусочки. Хотя, кто знает?

Мы продолжили одеваться, а потом мужчина долго мучился с моими волосами. Правда, он не жаловался, но что Ракху было трудно – я чувствовала.

– Демоны мрака, не представляю, как женщины сами себе плетут эти сложные косы! – сказал он через двадцать минут, когда у меня на голове наконец-то появилась высокая, украшенная цветами причёска.

– Дело привычки, – отозвалась я, рассматривая себя в зеркало. – Здорово, кстати, получилось.

– Рад, что тебе нравится. – Он поглядел на часы. – До того, как Бар заявится, есть ещё несколько минут, и я должен сказать тебе кое-что важное.

– Слушаю.

– Никому на балу не доверяй, старайся не принимать близко к сердцу гадкие намёки или прямые оскорбления. Многие будут стараться вывести тебя из равновесия, во дворце это обычное развлечение с гостями, которым напрямую не благоволит король.

Я помрачнела. Значит, мы не просто танцевать и выслеживать вредителя шли. Нам предстояло выдержать злое любопытство десятков незнакомых людей.

– То есть у нас здесь кроме Барви нет друзей?

– Даже ему не стоит доверять до конца. Думаешь, почему король послал именно его к нам, почему Барви везде нас сопровождает? Он куда больше верен Его Величеству, чем мне, хотя мы вроде как помирились. – Он взял меня за руку. – Закрой сердце, Роза. Будь хладнокровной и сосредоточенной, когда меня нет рядом. Ну а когда мы вместе – просто будь собой.

– Я буду стараться. Что ещё?

– Ты должна знать кое-что об обычаях стеаксов, лиса. Ты стала моей с того мгновения, как я сделал предложение и получил согласие. Ты уже носишь моё родовое имя, и вправе считать себя моей женой. Просто у нас это называют «первое объятие», и оно считается недостаточно прочным. А вот когда люди становятся близки – это объятие второе. Ну и третье – когда у них появляется ребёнок. – Он вздохнул и добавил: – Нерождённые дети тоже считаются, так что мы с тобой настоящие супруги согласно стеакской правде.

– Ясно, – тихо ответила я. – Ничего, если присочиню немного от волнения?

– Конечно. Говори, что считаешь нужным, Роза. Можешь даже сказать, что приворожила меня.

– Или что ты окутал меня тёмной магией, которая оказалась непреодолимо сладкой.

Ракх не смог сдержать улыбки.

– Давно уже мы не дарили друг другу всю полноту любви.

– Потому что сосредоточиться друг на друге здесь, при таких обстоятельствах, достаточно сложно… Только не подумай, что я в тебе сомневаюсь.

– И в мыслях не было, – усмехнулся мужчина.

Он склонился поцеловать меня, но прикосновение вышло коротким – в дверь стучал Барви.

– Итак, отправляемся в змеиную яму, – сказал Ракх.

Знать бы мне ещё, насколько сильно он был прав, произнеся это.

По дороге к бальному залу Барви объяснил, что мы с Ракхом из разряда «тихих» гостей.

– Вас не будут представлять, как высокопоставленных особ, прибывших вчера и сегодня, однако…

– О нас и так узнают, – продолжил Ракх. – Мне с моей рожей уж точно в толпе не затеряться.

– Расспросов не избежать, – вздохнул Барви. – Многие важные птицы давно друг с другом знакомы, и не упустят случая промыть косточки тем, кто на королевском балу впервые.

– Главное, чтобы все члены королевской семьи были в зале, – сказал Ракх.

– Будут. Братья вернулись домой, и пропустить такое событие можно только по причине смерти.

– Сломанная нога не будет оправданием, – фыркнул Ракх, очевидно, что-то припомнив. – И даже если ты сломаешься весь целиком – всё равно привезут в кресле на колёсиках и поставят в уголке.

– А слуги будут кормить с ложечки и менять подгузники, – рассмеялся Барви. – Как-то так.

Я всё сильнее волновалась. Мало того, что платье было неудобным, так ещё и туфли натирали. Нам пришлось вытянуть вперед сплетённые руки – так было принято появляться в главном зале всем парам, и это движение тоже казалось чужеродным. Хорошо, что пришли мы намного раньше других, и тотчас пошли к столам, где были разложены разные яства.

– Пока не появился Аррикс с семейством, можно и перекусить, – сказал Барви, подхватывая на вилку какой-то пахучий кусочек.

– Отлично. Роза, хочешь чего-нибудь?