Затем он еще немного поколесил по Владимиру. Днем город былсовершенно другим, чем в темноте, и Долохов даже не сразу нашел ту подворотню,в которой позапрошлой ночью останавливал свой джип. Он остановил его там жеснова со странным, необъяснимым и совершенно дурацким ощущением. Посидел,пытаясь проанализировать, что чувствует. Больше всего это было похоже наностальгию. С таким чувством тоски по прошлому он, большой, взрослый, более чемпреуспевающий дяденька, приходил во двор восьмой школы, в которой когда-тоучился на неисправимые двойки-тройки, и стоял там под старыми деревьями,невидящим взглядом скользя по школьным окнам. Не то чтобы он надеялся увидетьтам несомненно призрачный силуэт долговязой девчонки, в которую был по-щенячьи,отчаянно влюблен в девятом классе (хотя именно с тех пор он сохранил неодолимуютягу к высоким, даже очень высоким женщинам)… В том дворе он пытался уловитьаромат счастливых для него дней.

Ну а какой аромат он хотел уловить в этой подворотне, одномугосподу богу известно. Тем более что сидел в своем джипе. Но даже сквозь вонькожи, машинной гари и бензина пробивался слабый – несомненно призрачный! –запах каких-то незнакомых, горьковатых духов.

Он выехал из Владимира по-дурацки взволнованный, как будтоприезжал на свидание, а она не пришла, однако очень скоро настроение вновьстало сугубо деловым: попал в пробку, вызванную столкновением двух трейлеров,и, когда выбрался из нее, мог думать только об одном: как бы не опоздать вНижний к прибытию Валькиного поезда.

Но уж и гнал он, так гнал! А все равно – даже в этой гонкевитал образ женщины. Коварной, хитрой, умной, сильной, может быть, жестокой ипорочной… но черт его знает, почему его всегда тянуло к таким… Вообщевысокоморальных и склонных к занудству Дев (а Долохов как раз и был Дева)всегда тайно привлекает порок. Поэтому они совершеннейшие ханжи.

На эту тему «Русское радио» выражается коротко и ясно: «Такмного девушек хороших, но тянет что-то на плохих». И Долохову, бог знаетпочему, хотелось, чтобы эта порочная, «плохая» женщина была бы еще и слабой,испуганной, растерянной, беспомощной – как тогда, когда она лежала на заднемсиденье джипа, а он шарил по карманам ее куртки, пытаясь уверить самого себя,что ему надо непременно посмотреть ее паспорт…

При всем при том на вокзал он не опоздал и Залесскоговстретил. Вслед за Валькой из вагона вывалился уже знакомый мужик в болоньевойкуртке и вязаной шапочке, зыркнул на Долохова угрюмым черным глазом и стал всторонке, закуривая.

– Ну что?

– Да ничего, – пожал плечами Залесский. – Не было ее. Небыло! Или она замаскировалась так, что ее и рентгеном не просветишь. Конечно,все могло быть, однако я почти уверен, что она не поехала «Нижегородцем».Видимо, что-то изменилось. А ты дома не был, на автоответчик она тебе ничегонового не сбросила?

Долохов покачал головой. «Нет» на оба вопроса. Домой онзаехать не успел, однако, пока ждал поезда, успел прослушать по мобильнику свойавтоответчик. Несколько лет назад он прочел о такой штуке в каком-то детективеДика Фрэнсиса и некоторое время пребывал в полной уверенности, что подобныевысокотехнологические примочки возможны только за высокотехнологичным бугром. Амежду тем невелика хитрость, как выяснилось при детальном изучении вопроса.Набираешь номер своего телефона, ждешь, когда пройдет гудок, – а потомнабираешь код безопасности своего автоответчика. Он написан на донышке каждогоконкретного аппарата. После серии гудков выслушиваешь все, что было наговорено.Если хочешь стереть запись, снова набираешь охранный код. Хочешь ее сохранить –просто кладешь трубку. Разумеется, с телефона-автомата такую операцию непроделаешь, но с любого кнопочного, тем более с сотового, – запросто. ЧтоДолохов сегодня и осуществлял неоднократно, в тайной надежде все-таки услышатьее голос. С другой стороны, если нет новых указаний, значит, надобно следоватьпрежним. Ехать домой и ждать, когда она появится, эта воровка, шантажистка,может быть, убийца…

Еще точней, чем «Русское радио», определил когда-то сутьнатуры Долохова один приятель, сказавший: «Тебя всегда тянуло на блядей!»

Странным образом в его устах это словечко звучало каккомплимент.

…Они с Залесским как раз вышли из здания вокзала и, качаяголовами в ответ на назойливые призывы таксистов, направились к стоянке, гдеДолохов оставил свой джип, когда раздался звонок мобильника. «У самовара я имоя Маша», – отчетливо выпевал телефончик. Понятно: Залесского вызывают.Долохов записал себе старую песню «Забота у нас такая, забота наша простая».Так каждый из них, вроде бы с насмешкой, демонстрировал то, что было для негосамым главным и, можно сказать, святым в этой жизни.

– Алло? Золотко, это ты? – отозвался Залесский. – Откудазвонишь? Что? А как ты туда попала? Ничего не понимаю. Ты что такаявзвинченная? А где Аня? У мамы? Но я не понимаю, ты чего так сорвалась-то? Ну ичто, что баба Паша, мы же… Баня? Какая баня, ничего не понимаю! С подругой?Алена Дмитриева? Писательница? Какие детективы, золотко, ты же не читаешьникаких детективов?! Слушай, но мы же договаривались, что ты будешь там, вдолоховской квартире, стеречь, когда придет или позвонит эта Ярушкина! Да причем тут твоя подруга, при чем тут Дмитриева? Нет, мы никого не нашли в поезде,она не поехала. Да оставь ты свою подругу в покое, я вообще не понимаю! Ну, чтоты от меня хочешь? Приехать за тобой? Володьке привет? Ладно, передам. Какойсалат? Какая рыба маринованная? Да ну тебя! Все, пока!

С силой нажал на сброс, посмотрел на Долохова лютымиглазами:

– Рыба маринованная в холодильнике, главное! А сама умоталана дачу, сторожиха ей позвонила, говорит, баню ради нее натопила.

– Баня – это хорошо, – рассеянно произнес Долохов. – Куда,говоришь, она мотанула, в Лопушки? А что за подруга?

– Да бес ее знает, нашла себе какую-то детективщицу.

– Ну? Валентина же не читает этой мути.

– Вот и я то же самое сказал. А она как с цепи сорвалась сэтой Аленой Дмитриевой!

– Алена Дмитриева? Не слышал про такую.

– Да ну, какие-нибудь дамские бредни, не хватало еще этойдурью башку забивать!

– Алена Дмитриева… – задумчиво повторил Долохов, нажимая напульт. – А впрочем, мне это имя что-то говорит, только не пойму что. Слушай,Валька, а твоя сердитая жена ничего про Ярушкину не сказала? Та не звонила, непоявлялась?

– Спросил, а она все про эту свою Алену Дмитриеву талдычит,которая едет с ней в Лопушки. Финиш!

Открыли машину, сели.