После его убийства сенат отправил к Септимию Северу делегацию из 100 сенаторов. Они нашли Севера в Интерамне в 74 км от Города, и он принял их после обыска на предмет оружия и сам при этом был в панцире, окружённый своими гвардейцами. Север выслушал сообщение о смерти Юлиана, о признании его сенатом, о сдаче преторианцев на милость победителя.

На следующий день в Интерамну прибыла и вся дворцовая челядь, а сенаторов Септимий отпустил, вручив каждому по 720 золотых. Он предложил сенаторам выбор — или ехать в Рим самостоятельно, или вместе с ним. Надо полагать, многие остались.

Опять же, видимо тогда, Север разрешил родственникам и слугам Дидия Юлиана его похороны. Они вернулись в Город и похоронили императора в усыпальнице прадеда на Лабиканской дороге у пятого милевого столба. Наследницами его стали жена Манлия Скантилла и дочь Дидия Клара. Титулы Август у них были отняты, а состояние конфисковано.

Прежде чем вступить в Рим, Септимий решил разобраться с преторианцами. Он направил тайные письма их трибунам и центурионам с большими обещаниями, если они убедят воинов слушать его приказы беспрекословно. Одновременно Север направил открытое письмо всем преторианцам, в котором требовал от них выйти встречать его за стены Рима, скорее всего, на Ватиканское поле без оружия и брони в подпанцирниках (subarmale) и с лавровыми ветвями в руках.

Они так и сделали, надеясь на лучшее и всё равно не имея возможности сопротивляться.

Среди прибывших к Северу в Интерамну был и новый префект претория Флавий Ювенал, которого назначил ещё Юлиан после гибели Криспина. Ювенал был сторонником Севера, поэтому надолго сохранил свой пост. Видимо, именно через него и были переданы письма Севера преторианцам.

Когда армия Севера подошла к Риму, на Ватиканском поле был построен трибунал, на который взошёл Септимий, окружённый телохранителями. Безоружные преторианцы и конные гвардейцы с лавровыми ветвями выстроились перед трибуналом в ожидании речи. Пока они смотрели на поднимающегося Севера, их мгновенно окружили вооружённые паннонские легионеры и направили на преторианцев свои пилумы. Возникло замешательство, которое прервал Север, начав своё выступление.

Он высказал преторианцам всё, о чём мы уже писали: и убийство императоров, и нарушение присяги, и продажу высшей государственной власти и много чего ещё. После этого Септимий сказал, что по совокупности преступлений он должен их всех казнить, однако он не будет марать руки и только разжалует их, лишит оружия и изгонит из Города за сотый милевой столб под угрозой немедленной казни.

Иллирийцы немедленно бросились к ошеломлённым преторианцам и начали срывать с них перевязи и пояса с кинжалами, воинскую амуницию и награды. У equites singulares были отняты кони. Один из них, чей конь не желал расставаться с хозяином и со ржанием шёл следом, заколол и его, и себя, причём окружающим показалось, что конь с радостью принял смерть [Дион Кассий. Римская история 75, 1].

У преторианцев и гвардейцев были отняты значки и знамёна, а сами когорты расформированы.

Однако, некоторые преторианцы и гвардейцы были схвачены и казнены. Это были те, кто непосредственно убивал императоров и затевал мятежи.

Чтобы преторианцы не вернулись в свой лагерь, не вооружились и не оказали сопротивление, Септимий заранее выбрал из своих воинов самых отчаянных и направил разными дорогами в Рим, чтобы они захватили безлюдный преторианский лагерь. Этот античный спецназ, переодевшись в гражданское платье, благополучно проник в Рим и смешался с горожанами, пряча оружие под одеждой. Когда они увидели, что преторианцы ушли из лагеря на встречу с императором, диверсанты легко захватили лагерь.

Так Септимий Север разобрался с преторианцами и equites singulares, ставшими язвой, мешавшей спокойной жизни и нормальной политической деятельности Римской империи. Надо признать, что он обошёлся с этими мерзавцами ещё очень гуманно, чего они явно не заслуживали.

Глава 3

Годы и походы Септимия Севера (193–211 гг.)

9 июня 193 года Септимий Север торжественно вступил в Рим. Перед воротами он сошёл с коня, переоделся в гражданское платье и вошёл в Город пешком. По словам Диона Кассия: «Весь город был украшен цветами, лавровыми венками и разноцветными полотнищами, всюду горели огни и курильницы, а люди, облаченные в белые одежды, ликовали и выкрикивали радостные приветствия; и вооруженные воины, словно на каком-то празднестве, выступали особо торжественным маршем, и, наконец, мы [сенаторы] шествовали во всем блеске. Толпа волновалась, страстно желая увидеть императора и услышать, не скажет ли он чего-нибудь, как будто он в чем-то изменился от удачи, и некоторые поднимали друг друга повыше, чтобы сверху разглядеть его» [Дион Кассий. Римская история 75, 1].

Но, правда, другие авторы вовсе не поддерживают восторг Диона Кассия. Так, Элий Спартиан пишет, что Север вооружённый поднялся с вооружёнными воинами на Капитолий, где принёс жертвы в храмах. Оттуда он, в таком же виде, двинулся к Палатинскому дворцу, причём перед ним несли склонённые значки и знамёна преторианских когорт и equites singulares. Затем иллирийские воины разместились по всему городу — в Палатинском дворце, в храмах и портиках, в Преторианском лагере. Воины грабили всё подряд, ни за что не платили и грозили городу опустошением. Поэтому чувства жителей Элий описывает как ненависть и страх [Элий Спартиан. Север. VII, 1–3].

На следующий день Септимий Север пришёл в сенат, окружённый вооружёнными гвардейцами и друзьями, и дал отчёт о причинах, заставивших его принять императорскую власть. Он жаловался на неправовые действия Дидия Юлиана и на попытки убить его, Севера. Он обратился к сенаторам, называя лично каждого, утверждая, что он являетстя мстителем за убийство Пертинакса и внёс законопроекты, по которым император не имел права без суда казнить ни одного сенатора и конфисковать их имущество, запрещающий рассмотрение доносов, запрещающий рабам доносить на своих хозяев, обожествляющий Пертинакса. Все эти формально потрясающе выгодные для Сената законы были немедленно приняты.

Пока Септимий был занят этими важными делами, начался самый настоящий бунт уже среди его войск, которые почему-то ожидали, что Север с утра начнёт выдавать им деньги. Делегация воинов явилась в сенат и потребовала денег на том основании, что Октавиан-Август когда-то выдал своим солдатам донатив по окончании Гражданских войн. Пришлось новому императору раскошелиться. Он выдал каждому воину по 10 000 сестерциев, как Октавиан, и армия успокоилась. Ничего с этим Септимий поделать не мог, теперь он зависел от своих воинов.

Выданный донатив соответствовал 2500 денариям — плате одному легионеру за 8 лет. Эти средства частично выдавались денариями, отчеканенными специально по этому поводу и имеющими на реверсе названия легионов, которым они