Ирина молча смотрела на него, куталась в одеяло. Неожиданнои очень ясно Мартин понял, что под одеялом Ирочка совершенно обнажена. И вовсене потому, что любит спать нагишом на голом матрасе.

– Иди ко мне, – тихо сказала девушка.

Мартин всё же нашёл в себе силы повторить:

– Я лечу с тобой. Вовсе не нужно…

– Дурак, – сказала Ирина и потянулась к нему. На её губахещё остался вкус коньяка. Одеяло скользнуло вниз. Несколько мгновений Мартинапреследовало навязчивое видение первой Ирочки Полушкиной – обнажённого тела,погружающегося в воду канала, и образ четвёртой Ирины – нагой,коленопреклонённой перед служителями ТайГеддара…

Но это тело было живым и жаждущим жизни – не меньше, чемМартин.

И смерти не было вовсе.

Разумеется, Мартину не доводилось бывать в космосе. Посетивсемь десятков планет, встретив на своём пути сотню разумных рас, он никогда неприбегал к столь старомодному способу передвижения. Суборбитальный полёт наАранке был максимальным приближением к выходу в космос.

В детстве, как любой книжный ребёнок из интеллигентнойсемьи, Мартин зачитывался книжками о космонавтике – большей частью переводными,американскими, но иногда попадались и книги отечественных авторов. Из нихМартин узнал, что первым человеком в космосе был Юрий Гагарин, что первыйспутник тоже запустили в России – пусть и имевшей тогда другое название. Парураз ему даже удавалось переспорить одноклассников, уверенных, что первым вкосмос полетел Нейл Армстронг, причём сразу на Луну и на шаттле.

Но космонавтом стать Мартин не мечтал. Ребёнок он был хоть икнижный, но вдумчивый, что такое современная русская космонавтика – понимал ивозить на орбиту грузы для самодовольных американцев не собирался. Так чтонеожиданная перспектива отправиться на орбиту его вовсе не радовала.

Тем более что космический корабль беззарийцев разительноотличался от земных ракет. Это была такая же кисельная платформа, как и местныйтранспорт, только куда большего размера – метров двадцать диаметром и метровдесять толщиной. Под небольшим куполом в центре диска имелись места для экипажа– два углубления в полу по форме человеческих тел и два глубоких колодца, вкоторые «затекали» беззарийцы.

– Это Петенька, – представил Павлик второго члена экипажа состороны Беззара. – Он ещё очень юн, но обладает замечательной структурой синеголабиринта, обеспечивающей огромную скорость обработки информации.

Юный Петенька – прозрачный бурдюк ростом метра в полтора –сконфуженно произнёс:

– Сочту за честь работать с вами.

Мартин уже привычно пожал прохладную ложноручку.

– Петенька – очень удачный отпрыск руководителя нашегопроекта, Андрюшки, – сказал Павлик. – Андрюшка сам хотел возглавить полёт, ноего деятельность слишком важна, чтобы ею рисковать. Тогда он отпочковалПетеньку и лично воспитал его в подобающем первопроходцу духе. Не правда ли,замечательный выход из положения?

Он заливисто рассмеялся. Что-то странное чудилось Мартину вповедении Павлика, торопливая говорливость и слишком бурные эмоции… будь передним человек, а не амёба, можно было бы заподозрить изрядную дозугорячительного.

– А вы умеете делиться своей памятью с отпрысками? –поинтересовался Мартин, вспоминая дио-дао.

– Нет, разумеется, – с некоторым огорчением сказал Павлик. –Но Петенька, пожалуй, в чём-то превосходит даже своего родителя. Умница,Петенька! Умница!

– Павлик, скажите на милость, почему вы используете толькоуменьшительные имена? – не выдержал Мартин.

– Чтобы вызвать симпатию, – честно ответил Павлик. – Ведьесли бы вы звали меня Пвханнлк, что приблизительно передаёт истинное звучаниеимени, отношение ко мне было бы совсем другим. Даже воинственное и строгое имяПавел вызывало бы напряжение. А Павлик… это мило, ласково и невинно. Я искрененс вами?

– Вполне, – признался Мартин.

Сейчас им совершенно нечего было делать. Старт корабляпланировался более чем через час, никакой проверки систем от экипажа, а уж темболее от людей, не требовалось. Оставалось лишь ждать – в лежащем на каменистомдне под слоем синей субстанции живом космическом корабле. Ждать иразговаривать… хотя будь на корабле хоть малейшая возможность уединиться –Мартин придумал бы более интересный способ скоротать время.

Он посмотрел на Ирину, сидящую в своём «ложементе». Девушкаулыбалась, Мартин улыбнулся в ответ.

Всё-таки Мартин побаивался дальнейших отношений с Ирочкой…конечно, если авантюра с ключниками оставит им саму возможность дальнейшего.Вчера всё было просто и правильно. Мужчина и женщина, оставшиеся вдвоём нацелой планете, и полная неизвестность впереди… Слова были не нужны, кроме самыхпростых, освоенных ещё кроманьонцами.

Теперь Мартин пытался понять, о чём он будет говорить сИриной. О ключниках, о далёких мирах, о грустных богах, подстегивающихэволюцию? Надоело. О самой Ирочке? О недавнем окончании школы, первом курсеуниверситета, злых преподавателях, нудных занятиях и глупых однокурсниках?Смешно. О самом Мартине? Он немного повозился с этой идеей, осторожно, будто спредметом хрупким и скользким одновременно, вроде густо намыленной хрустальной вазы.Что он расскажет девочке, чем заинтересует? Искусством приготовления коктейлей?Кулинарными секретами? Чушь, всё это женщины начинают ценить гораздо позже.Тогда – своими приключениями в иных мирах? Охоты на преступников, поискиубежавших жён и детей? Вот только чего стоят эти приключения по сравнению счетырьмя смертями Иры Полушкиной? Детский сад, штаны на лямках…

Мыльный хрусталь выскользнул из пальцев и разлетелсявдребезги.

С лёгкой паникой Мартин понял, что, кроме прошедшей ночи, уних и темы-то нет для разговора. Ничего страшного, конечно. Если бы секснепременно требовал душевной общности, рост населения на Земле давнопрекратился бы.

– Мартин, садись, – позвала его Ирина.

Мартин сел рядом – мягкий пол прогнулся, образуя довольноудобное кресло, в котором можно было полусидеть-полулежать. Ирина поймала егоруку, тихо сказала:

– Спасибо тебе.

Изобразив вежливую улыбку, Мартин совсем уж было решилсяспросить, что думает Ирочка о социальном устройстве беззарийцев, когда девушкапродолжила:

– Я сейчас сижу, словно дура, и думаю, о чём с тобойпоговорить. Не про универ же тебе рассказывать… И не про чужие миры, ты их кудалучше знаешь. Хочешь, какую-нибудь государственную тайну расскажу?

Мартин поперхнулся заготовленной фразой.

– У меня же отец – аналитик, до сих пор кое-что делает дляорганов, – продолжала Ирина. – Тебе интересно, как наши с американцамидоговаривались…