или жестокость, сознательно размышлять о карме, которую они порождают, а затем оставлять эти мысли, отпускать их. Также можно замечать мысли, способствующие отречению, доброжелательности и состраданию, размышлять об их ценности, а затем укреплять их позиции в своей жизни. Всё это – мудрое размышление, которое служит на благо Пути.

Когда мы начинаем лучше осознавать эти два типа мыслей, мы также становимся более внимательными к силе и притягательности неблагоприятных привычек. Считается, что недоброжелательность и отвращение опаснее, чем жадность и желание, но их легче искоренить; в то время как желание менее опасно, однако его сложнее искоренить. Почему так происходит? Недоброжелательность приносит больше вреда, однако она всегда неприятна, и страдание, связанное с ней, очевидно. Чувственные желания, с другой стороны, обычно ассоциируются с удовольствием, и не всегда очевидно, почему стоит от них отрекаться.

Однажды домохозяин по имени Тапусса пришёл к Достопочтенному Ананде и сказал ему:

Досточтимый Ананда, учитель, мы домохозяева, потакающие чувственности, радующиеся чувственности, наслаждающиеся чувственностью, находящие в ней отдохновение. Для нас – потакающих чувственности, радующихся чувственности, наслаждающихся чувственностью, находящих отдохновение в ней – отречение выглядит совершенным отказом от жизни. Однако я слышал, что в рамках этого учения и практики даже сердца совсем юных монахов стремятся к отречению, обретают уверенность, непоколебимость и твёрдость, находя в ней успокоение. В этом отношении эта доктрина и практика неприятна большинству людей: а именно [этот вопрос об] отречении (Тапусса-сутта) [3].

Послушав этого домохозяина, Достопочтенный Ананда сказал: «Давайте пойдём и спросим об этом Будду». Тогда они отправились в место, где пребывал Будда, и Достопочтенный Ананда пересказал ему их беседу. Будда ответил так:

Так и есть, Ананда. Так и есть. Даже я, до своего Пробуждения, когда я ещё был непросветлённым бодхисаттвой, думал: «Отречение хорошо. Затворничество хорошо». Однако моё сердце не стремилось к отречению, не обретало уверенность, непоколебимость и твёрдость, находя в нём успокоение. Тогда у меня возникла мысль: «Я не увидел недостатки чувственных удовольствий; я не вник в [эту тему]. Я не понял достоинства отречения; я не узнал его. Поэтому моё сердце не стремится к отречению, не обретает уверенность, непоколебимость и твёрдость, находя в нём успокоение» (Тапусса-сутта) [4].

Здесь Будда говорит, что, благодаря размышлению о недостатках чувственных удовольствий и пониманию достоинств отречения, его сердце смогло устремиться к отречению, обрести уверенность, непоколебимость и твёрдость.

Распознавание своих зависимостей

Когда мы размышляем о недостатках чувственных удовольствий и достоинствах отречения, нередко нам неприятно слышать даже само это слово – отречение. В нашем уме срабатывает сигнал тревоги, возможно, потому, что мы ассоциируем отречение с подавлением желаний, с лишениями, с бесцветным и суровым образом жизни. Поэтому неудивительно, что сердце у нас не выпрыгивает из груди при мысли о нём.

Однако существует более точное и освобождающее понимание отречения: это опыт непривязанности. Каждому знакомо страдание, связанное с зависимостью, – какой бы она ни была. Мы можем так или иначе зависеть от еды, наркотиков, секса, алкоголя или, что куда менее очевидно, от работы, власти, признания, богатства и даже комфорта. Мы начинаем зависеть и оказываемся под властью определённых состояний ума и эмоций, таких как волнение, напряжение или страх, – стоит вспомнить, что огромное количество людей любят пугающие фильмы ужасов.

Мы начинаем зависеть не только от реализации своих желаний, но также и от самой ментальной привычки к желанию. Существует феномен, который я называю «каталоговым сознанием». Случалось ли вам когда-нибудь ненароком просматривать каталог, который приходит по почте, думая, а не приглянётся ли мне какая-нибудь вещица? Редко мы бросаем каталог на середине. Нам нравится испытывать желания, и мы любим предвкушать их исполнение.

Люди, практикующие медитацию, также могут становиться зависимыми от различных медитативных состояний, скажем, восторга или спокойствия. Разве не случается иногда, что в ходе практики мы пытаемся воссоздать некий опыт, который переживали прежде? У нас может возникнуть зависимость от процесса исследования; мы можем чрезмерно увлекаться вещами, которые открываем. На определённом этапе моей практики в Бирме, где я жил в течение нескольких месяцев, моя внимательность стала очень тонкой, и я начал замечать мельчайшие детали происходящего. Когда я доложил об этом Саядо У Пандита, полагая, что дела идут в гору, он мне сказал только одну фразу: «Ты слишком привязываешься к тонким переживаниям». Эти слова стали для меня действенным напоминанием о том, что цель практики – отречение, отпускание; смысл всех наших действий состоит только в этом. Лучше всего эту мысль выражает одна строка Алмазной сутры: «Развивай ум, который ни к чему не цепляется». Возможно, вместо «ни к чему не цепляется» лучше сказать: «не цепляется за явления».

Наши зависимости, как глубокие, так и поверхностные, соблазнительны тем, что в момент удовлетворения желания они действительно приносят удовольствие. Однако затем мы начинаем держаться за предмет своей привязанности, когда он изменяется, чувствуем его нехватку, снова и снова стремимся к нему или же начинаем искать новые и новые источники мимолётного удовлетворения, пока не погружаемся полностью в состояния желания и привязанности. Мы серьёзно запутываемся в сетях своих желаний, обыкновенно даже не подозревая, что оказались в ловушке. Вспомните, какие действия являются для вас повседневными и привычными. Возможно, вы не воспринимаете их в качестве зависимостей, однако легко ли будет отказаться от таких глубоко укоренившихся привычек?

Мудрое самоограничение

Можно, однако, относиться к желаниям совсем по-другому, более свободно. Можно развивать навык мудрого самоограничения, иначе говоря, присутствовать в происходящем и позволять желаниям возникать и исчезать, не ощущая необходимости или побуждения осуществлять их. Благодаря этой практике отречения на собственном опыте можно ощутить, что отсутствие желаний приносит больше свободы, чем их присутствие. Здесь мы соприкасаемся с Третьей благородной истиной, истиной прекращения страдания, пусть поначалу совсем ненадолго.

Проведите эксперимент: обращайте пристальное внимание на моменты, когда происходит переход от погружённости в желания, погружённости в наслаждение чувственными удовольствиями к свободе от желаний. Или же замечайте, как переходите от моментов погружённости в приятные чувства и отождествления с ними к их осознанию.

По своему опыту могу сказать, что когда я осознаю эти переходные моменты, всегда возникает ощущение, что я освобождаюсь из какой-то ловушки, какой бы приятной она ни была. Возникает ощущение, что я открываюсь более обширному, просторному, всеобъемлющему состоянию сердца и ума. Эту мысль хорошо выражает одна строка Дхаммапады: «Если отказ от маленького счастьица позволяет увидеть большое счастье, пусть мудрый откажется от маленького счастьица, размышляя о большом счастье» (Дхаммапада. XXI. Глава о разном).

В такие моменты можно почувствовать, что наши