враги понести не могли, и вскоре им пришлось горько о ней пожалеть. Французы потеряли ранеными и убитыми 3 тысячи человек. Дивизия Газана потеряла половину своего численного состава.

Наполеон, находившийся в Мельке, ободрился, узнав об исходе этого боя, ибо опасался полного уничтожения дивизии Газана. Восхищенный поведением маршала Мортье и его солдат, он отправил самые блестящие награды дивизиям Газана и Дюпона и отозвал их на правый берег Дуная, дабы предоставить время перевязать свои раны. На замену на левый берег отправили Бернадотта.

Но Наполеон разгневался на Мюрата за нестыковку в общем движении различных колонн армии. Нрав его был великодушен, но дух суров. Блистательной безрассудной доблести он предпочитал доблесть простую и осмысленную, хоть и использовал всякую, какую предоставляла ему судьба. Обыкновенно Наполеон бывал строг к Мюрату, в котором не любил легкомыслия, хвастовства и беспокойного честолюбия, отдавая при этом должное его превосходному сердцу и разительной храбрости. Он написал ему жестокое и не вполне заслуженное письмо.

Так Мюрат искупал ошибки всех. Несомненно, он двигался слишком быстро; но даже остановившись перед Кремсом, он вряд ли сумел бы оказать большую помощь без мостов и лодок Мортье, которого более всего подвели расстояние, оставленное между дивизиями Дюпона и Газана, и удаленность флотилии.

Пожелав незамедлительно извлечь пользу из самой ошибки Мюрата, оказавшегося в виду Вены, Наполеон предписал ему не вступать в нее, а обойти стены города и захватить большой мост через Дунай, переброшенный через реку за окраинами. После занятия моста Наполеон приказал ему выдвинуться со всей поспешностью по дороге в Моравию, дабы прибыть раньше русских к тому месту, где дорога из Кремса соединяется с большой дорогой из Оломоуца. Захватив мост и быстро передвинувшись, можно было отрезать генералу Кутузову путь к отступлению в Моравию и заставить его потерпеть поражение, почти равное поражению генерала Мака. Мюрату было чем загладить свою вину, и он поспешил воспользоваться случаем.

Австрийцы отказались от обороны Вены. Император Франц поручил графу Вюрбна, человеку благоразумному и сговорчивому, условиться с французами о мирном занятии столицы. Но было решено помешать французам перейти через реку.

Вена располагается на некотором расстоянии от Дуная, который протекает левее города через лесистые острова. Большой деревянный мост, перекинутый через несколько рукавов реки, служит для сообщения между берегами. Австрийцы подложили взрывчатку под полотно моста и приготовились взорвать его при появлении французов. Они держались на левом берегу, с корпусом в 7–8 тысяч человек и наведенной артиллерией, под командованием графа Ауэрсперга.

Характер местности позволил Мюрату весьма близко подойти к мосту, не вступая в город. В это время со всех сторон распространялся слух о перемирии. Прибыв в замок Шёнбрунн, который предстает перед Веной на этой большой дороге, Наполеон принял депутацию жителей столицы, явившихся воззвать к его благорасположению. Он принял их со всеми знаками уважения к прекрасному народу, которое обязаны выказывать друг другу цивилизованные нации. Он также принял и, казалось, выслушал Дьюлаи, который явился повторить предложения, уже сделанные в Линце. Таким образом, мысль о перемирии, которое может быстро привести к миру, распространилась быстро.

В то же время Наполеон послал генерала Бертрана к Мюрату и Ланну с повторением приказа захватить, по возможности, мосты. Но Мюрат и Ланн не нуждались в понуканиях. Спрятав гренадеров Удино за густыми зарослями на берегу Дуная, они вместе с несколькими адъютантами двинулись к предмостному укреплению. С ними были генерал Бертран и офицер инженерной части, полковник Дод де ла Брюнри.

Мост прикрывал деревянный барьер. Его опрокинули. За ним на некотором расстоянии стоял гусар-часовой, который выстрелил из карабина и убежал. Последовали за ним, прошли по длинной и извилистой череде мостков, переброшенных через мелкие рукава реки, и пришли к большому мосту через главный рукав. Под полотном вместо брусьев виднелся только настил из хвороста. В ту же минуту появился австрийский артиллерист с фитилем в руке. Полковник Дод схватил его, остановив в ту самую минуту, когда тот собирался поджечь запальные средства, разложенные под полотном. Так дошли до другого берега; здесь обратились к австрийским канонирам, сказали им, что перемирие уже подписано или будет вот-вот подписано, что идут переговоры о мире, и попросили о встрече с генералом, командующим войсками.

Удивленные австрийцы заколебались и повели генерала Бертрана к графу Ауэрспергу. В это время по приказу Мюрата выдвинулась вперед колонна гренадеров. Их не могли заметить за большими деревьями у реки и из-за поворотов дороги, проходившей через мостки и лесистые острова. Дожидаясь их прибытия, не переставали беседовать с австрийцами под жерлами их пушек. Внезапно стала видна долго скрывавшаяся колонна гренадеров. При таком зрелище австрийцы, начав думать, что их обманули, приготовились открыть огонь. Ланн и Мюрат, с сопровождавшими их офицерами, бросились к канонирам, поговорили с ними, вновь довели их до сомнений и таким образом дали колонне время приблизиться. Тогда гренадеры набросились на пушки, завладели ими и разоружили австрийских артиллеристов.

Между тем появился граф Ауэрсперг с генералом Бертраном и полковником Додом. Он был жестоко удивлен, увидев, что мост захвачен французами, собравшимися, к тому же, в большом количестве на левом берегу Дуная. У него оставалось несколько тысяч человек пехоты, чтобы попытаться отбить то, что у него захватили. Но ему повторили все рассказы, с помощью которых уже удержали охрану моста, и убедили его отойти вместе с солдатами на некоторое расстояние от реки. К тому же каждую минуту подходили всё новые французские войска, и уже поздно было применять силу. Ауэрсперг удалился, взволнованный, смущенный и едва понимая, что произошло.

Вот в результате какой отважной хитрости в наше распоряжение попали венские мосты.

Когда Наполеон узнал об этой победе, радость его была беспредельна. Он больше не думал ругать Мюрата и без промедления направил его, вместе с резервом конницы и корпусами Ланна и Сульта на дорогу из Штоккерау и Холлабрунна, чтобы отрезать путь к отступлению генералу Кутузову.

Отдав эти приказы, он всецело предался заботам об охране порядка в Вене и военной оккупации столицы. Вступление в этот старинный центр Германской империи, в который никогда еще не входил ни один враг, стало настоящим триумфом.

Наполеон водворился в императорском замке Шёнбрунн. Управление городом он вверил генералу Кларку, а заботу об охране порядка предоставил городским добровольческим патрулям. Он приказал соблюдать строжайшую дисциплину и позволил притронуться лишь к общественной собственности – кассам правительства и арсеналам. Большой венский арсенал содержал огромные богатства: сто тысяч ружей, две тысячи пушек, боеприпасы всякого рода. Оставалось только удивляться, почему император Франц не вывез их по Дунаю. Всем его содержимым завладели для нужд армии.

Затем Наполеон расставил силы для охраны столицы и наблюдения за дорогами: Альпийской,