дать оборонительное сражение. Широкий деревянный мост через Дунай, находящийся в Кремсе, позволяя этой позиции сообщаться с обоими берегами реки, мог позволить русским и австрийским резервам подойти к ней из Богемии. Следовательно, только здесь Наполеон и мог встретить объединенные силы коалиции, если их соединение было возможно перед Веной. Поэтому при приближении к этому пункту он принял меры предосторожности, какие и можно было ждать от генерала, который, как никто из известных полководцев, соединял расчет с отвагой. Располагая справа корпусом Мармона, он решил отправить его в Леобен через Штирию. Мармон, если ему станет известно о приближении эрцгерцогов, должен был отступить к Великой армии и стать ее крайним правым флангом, или же, если эрцгерцоги передвинутся из Фриуля прямо в Венгрию, водвориться в самом Леобене и выручать Массена. Между дорогой, по которой должен был двинуться Мармон, и большой дорогой вдоль Дуная, по которой шла основная часть армии, имелась еще одна горная дорога, которая через выходит к Лилиенфельду, по ту сторону позиции Санкт-Пёльтен, предоставляя таким образом средство ее обойти. По ней Наполеон направил корпус Даву. После занятия Неем Тироля в корпусе Бернадотта в Зальцбурге не было более нужды, и Наполеон предписал ему сблизиться с центром армии, направив баварцев к корпусу Нея, что должно было им весьма понравиться, ибо они всегда притязали на владение Тиролем. Себе он оставил корпуса Сульта, Ланна и Бернадотта, а также конницу Мюрата и гвардию, которых было достаточно, чтобы подойти к позиции Санкт-Пёльтен с фронта, ибо в обход ее был отправлен корпус Даву.

Не ограничившись этим, Наполеон пожелал принять меры предосторожности и на левом берегу Дуная. До сих пор он двигался только по правому берегу. Между тем доходили слухи о некоем соединении в Богемии, сформированном эрцгерцогом Фердинандом, ушедшим из Ульма с несколькими тысячами всадников. Говорили также о приближении второй русской армии, ведомой из Моравии Александром. Поэтому следовало обезопасить себя и с этой стороны. Наполеон, передвинувший до того дивизию Дюпона в Пассау, приказал ей теперь выдвигаться по левому берегу Дуная, держась на одной линии с армией и отправляя разведчиков на дороги Богемии, чтобы знать, что там происходит. К дивизии Дюпона присоединились голландцы, оставившие Мармона. Рассудив, что этого недостаточно, Наполеон откомандировал к нему на левый берег дивизию Газана из корпуса Ланна. Командование обеими дивизиями он поручил Мортье и, чтобы не оставлять их без связи с Великой армией, продолжавшей движение по правому берегу, задумал составить из лодок, собранных на Инне, Трауне, Энсе и Дунае, многочисленную флотилию, на которую погрузил провиант, боеприпасы и всех уставших людей. Флотилия, спускаясь по Дунаю вместе с армией, способная за час перебросить направо или налево не менее десяти тысяч человек, соединяла оба берега и служила одновременно средством связи и транспорта. Во главе флотилии он поставил капитана Лостанжа, гвардейского офицера из моряков.

В ту минуту, когда Наполеон собирался покинуть Линц, в штаб-квартиру прибыл посланец от императора Австрии. Это был генерал Дьюлаи, один из захваченных в Ульме и затем отпущенных офицеров, который, услышав слова Наполеона о его мирных намерениях, передал их своему государю с такой горячностью, что произвел на того некоторое впечатление. Вследствие чего император Франц прислал его с предложением перемирия. Генерал Дьюлаи не объяснился ясно, но было очевидно его желание остановить Наполеона перед Веной, и между тем он не предлагал взамен никаких гарантий близкого и приемлемого мира. Наполеон согласился бы тотчас начать переговоры о мире с посланцем, облеченным достаточными полномочиями и имеющим дозволение признать необходимые жертвы. Но согласиться на перемирие без гарантии получения того, что ему были должны в возмещение военных расходов, значило предоставить второй русской армии время соединиться с первой, а эрцгерцогам – соединиться с русскими под стенами Вены. Наполеон был не из тех людей, кто мог допустить такую ошибку. Поэтому он заявил, что остановится у ворот Вены и не войдет в них, если к нему явятся с искренними предложениями о мире. Иначе он пойдет прямо к своей цели, каковой является столица Австрийской империи. Дьюлаи сослался на необходимость договориться с императором Александром, прежде чем определять условия, приемлемые для всех воюющих держав. Наполеон отвечал, что император Франц, которому грозит гибель, весьма неправ, если подчиняет свои решения императору Александру, которому ничего не грозит; что он должен думать о спасении своей монархии и для этого договариваться с Францией, предоставив французской армии заботу отправить русских восвояси. Наполеон не стал объясняться насчет условий, какие могли бы его удовлетворить, однако всем было известно, что он желал получить Венецианское государство. Его земли образовывали дополнение к Италии; Наполеон не стал бы затевать войну ради их приобретения; но коль скоро война была начата Австрией, его притязания на эту законную цену за свои победы были вполне естественны. Впрочем, он вручил Дьюлаи письмо мягкое и любезное, но достаточно ясное в том, что касалось условий мира.

Перед отъездом Наполеон принял также курфюрста Баварского, который, не сумев повидаться с ним в Мюнхене, прибыл в Линц, дабы выразить ему свою признательность, восхищение, радость и в особенности надежды на увеличение территории.

Наполеон оставался в Линце только три дня, то есть время, строго необходимое, чтобы отдать приказы. Но его корпуса не прекращали движения: перейдя Инн, Траун и Энс, они 5 ноября двинулись на Амштеттен и Санкт-Пёльтен. В Амштеттене русские дали арьергардный бой, чтобы позволить отойти своим обозам. Большая Венская дорога проходила через еловый лес. Русские заняли позицию на опушке, оставлявшей свободное пространство по обе стороны дороги. Посреди этого пространства, выдвинутая вперед, разместилась артиллерия, опиравшаяся на конницу; сзади, у леса, встала лучшая русская пехота. Мюрат и Ланн, выйдя на них с драгунами и гренадерами Удино, прорвали позицию и обратили русских в бегство, убив, ранив и взяв в плен тысячу человек. Двигаясь вместе, Мюрат и Ланн продолжали преследование 6, 7 и 8 ноября. Оказавшись 8 ноября перед Санкт-Пёльтеном, они увидели войска неприятеля, хладнокровно выстроившиеся в боевые порядки, будто в ожидании большого сражения. Несмотря на свой пыл, оба предводителя авангарда французов не осмелились вступить в сражение без позволения Наполеона. К тому же они не располагали достаточными силами.

Противники провели всё 8 ноября в пределах видимости друг друга. Рядом с расположением французов находилось прекрасное аббатство Мельк, его приберегли для штаб-квартиры императора, и в нем имелись обильные запасы, особенно для больных и раненых.

Мюрат поселился в замке Митрау у графа Монтекукули. Там ему стало известно, что русские не намеревались удерживать Санкт-Пёльтен. Уступив желаниям императора Австрии и замедлив продвижение французов