Advertiser сообщает о больших успехах Деникина и Сибирской армии; в отношении последней много преувеличений вроде суточных маршей по 60–75 верст в день.

В связи с военными успехами будто бы курс рубля в Харбине поднялся на 25 процентов.

Камакура. 9 октября

Среди прибывших из Омска коммерсантов опять усиление надежд на возможность скорого признания Колчака.

Познакомился с молодым японским художником К., закончившим образование в Париже и Лондоне. Вместе с ним и Высоцким поехали в театр Kabuki-su. Было скучновато. Интересовался больше зрителями. Любопытны декорации окрестностей города Осака в XVIII столетии. Понравилась рыбачья песнь – соло и квартет с аккомпанементом трех самизен. Прекрасно представлены самурайские кони (2 человека, покрытые чучелами коней с полной седловкой). Гнедой «конь» был как живой, проявлял горячий темперамент и бил задорно копытом. Крепкие должны быть парни, таскавшие добрый час эти чучела, нагруженные тяжелыми рыцарскими седлами.

Камакура. 10 октября

Получил письмо генерала Фукуды, очень просит повидаться и позавтракать в тесном кругу.

Днем ездил с японцами на рыбную ловлю. Море чудесно. Солнце жжет, как летом. Вид Фуджи очарователен: опоясанный облаками, он горделиво возвышается розовато-белой вершиной над окружающими горами. Перед ним, как мозаичная коробочка, – чудесный островок Ионошима. С противоположной стороны красиво раскинулись по скатам лесистых гор Сузи, Наояма, Мизаки.

Лодка большая, солнце прогревает насквозь, хочется растянуться и без конца думать, упираясь взором в далекое голубое небо.

Сопровождавшие нас лодочники-рыбаки подали дорожки, насадку – маленькую рыбешку (по-нашему – мальки) и какое-то коричневое, сильно отдающее рыбой месиво, видимо для приманки, которое накладывается в небольшие мешочки, прикрепленные у якоря дорожки (свинцовый грузик с двумя металлическими дужками, к которым прикреплены на волосяных нитях маленькие, довольно примитивные удочки).

Нам не везло – добычи не было, между тем на соседних лодках настоящие рыбаки то и дело вытаскивали рыбу. Пробовали ловить обыкновенными удочками – тоже безрезультатно. Только после, пристав к каравану рыбачьих лодок, начали изредка вытаскивать и мы.

Я поймал три, два моих спутника были счастливее, зато третий не поймал ничего. Они, впрочем, не огорчались неудачами, развлекаясь игрой на бамбуковой флейте и губной гармонии. Пытались даже напевать. Начинаю привыкать к японскому завыванию и находить в нем известную красоту.

В час решили начать завтракать. Я попал в экскурсию случайно, захватил с собой лишь белый хлеб. У спутников был рис, маринованные бобы и яблоки – в общем скудновато. Напиток – холодный японский чай. Бывший с нами рыбак выпотрошил быстро часть пойманной нами рыбы, очень чисто, аккуратно приготовил небольшие кусочки, и мои спутники после маринованных яблок с удовольствием ели это сырье с японской соей.

При гребле японцы не развивают такой силы, как у нас. Они гребут стоя, каждый одним веслом, вращающимся под углом в 120° к направлению борта лодки. Тем не менее скорость недурная.

Камакура. 12 октября

Ездил в Токио. На вокзале встретил с автомобилем майор Хасимото. Кроме генерала Фукуды, за завтраком был генерал Такаянаги, пять офицеров Генерального штаба и господин З., член японского парламента, уже пожилой японец с умным и энергичным лицом, заведывающий сейчас бюро сведений во Владивостоке.

Перед тем как перейти к сибирскому вопросу, Фукуда не вытерпел и в несколько туманной форме поинтересовался: есть ли, по моему мнению, среди живущих в Японии русских большевики, ведущие пропаганду?

Я заметил, что это, вероятно, хорошо известно их образцовой полиции и корпусу жандармов.

Вопрос был задан неспроста – правительство далеко не считает внутреннее положение даже удовлетворительным.

Японцы очень озабочены ростом китайского влияния в районе Харбина. «Харбин совсем китайский город, и китайцы стали очень горды», – заметил Фукуда.

Японцы начинают беспокоиться, что утверждение китайцев в Харбине парализует все их начинания с целью вырвать транзит у Владивостока, мешает распространению их господства и в Северной Маньчжурии.

Я, в свою очередь, поинтересовался, почему они не предоставляют кредита Сибири, в виде займа Омскому правительству, и если это зависит от непризнания Колчака, то почему они его не признают?

Из последовавших ответов можно было понять, что всякий внешний заем японские банки делают исключительно с разрешения правительства и что, кроме того, помехой являются строгие законы России в отношении права эксплуатации ее земных недр иностранцами.

Что касается признания, то главный тормоз будто бы в остальных союзниках, а также и в ответе Колчака (к слову сказать, весьма достойном) на предложение Парижской конференции и, наконец, по-видимому, в разногласии политических партий Японии и правительства в вопросе о признании Омского правительства.

Интересовались мои собеседники и вопросом: искренно ли Колчак идет на созыв представительных учреждений? Я дал понять, что читать чужие мысли – задача вообще трудная.

И, в свою очередь, поинтересовался, какой партии парламента принадлежит господин З. Он, улыбаясь, ответил: «Правительственной».

Общее впечатление беседы – что у моих любезных хозяев не все благополучно дома и, во всяком случае, немало своих собственных забот.

В Йокогаме встретил бывшего генерал-прокурора Омского правительства Старынкевича, который почему-то очень нападал на Авксентьева. Раза три напомнил, что он сенатор Омского сената. Торопился в Париж. Удачно уходит до развязки.

Киото. 15 октября

Сегодня, рано утром, покинул «Кайгетцу» – мою гостиницу в Камакуре, где я провел более пяти месяцев. Дружески простился с хозяевами, конечно, опять обменялись подарками, причем мне среди других мелочей презентована деревянная коробочка с зубочистками.

Дорога очень живописная, особенно окрестности Фуджи и последние перегоны перед Киото. В общем большая часть пути по плодоносной равнине из сплошных рисовых полей; рис уже местами жнут – урожай, по-видимому, хороший.

С восторгом, не отрываясь, смотрел я весь день на изумительную культуру, достигнутую великим трудом и исключительной любовью японца к своей земле. Клочка не пропадает даром. Невольно вспоминались необъятные просторы России. Мы засыпали бы мир зерном при такой обработке. Среди рисовых полей много участков, занятых шелковицей, кое-где кусты чая, местами лотос – более ценные культуры, чем основа японского питания – рис.

В вагоне преобладают японцы. Любопытна дисциплинированность женщин. Мужья, сидя один против другого, ведут живую беседу, жены не смеют им мешать и молча обмениваются лишь взглядами, не упуская при этом из виду взаимную оценку туалетов. А японки любят одеться, конечно в своем духе, и это удовольствие стоит их мужьям не дешево.