В отеле появилось много русских, часть из них офицеры, пробирающиеся из-за границы в Сибирь.

Вечером поднимался к могиле Хидероши. Я насчитал 543 ступени, пока добрался, наконец, до основания величественного каменного обелиска в 27 футов высоты. Вид на город очень красив, но было уже почти темно. Я оказался совершенно один в этом лабиринте храмов, ворот и рощ.

В темноте с трудом добрался до местного Дайбуцу (статуя Будды). Статуи не видел. При свете фонарей наскоро осмотрел постройки, вернее силуэты их. Задержался у дома бонз, они собирались петь «ута» – священные песни, о чем было вывешено объявление. Но почтенные отцы в белом с синим облачении медлили с началом; собравшиеся мальчишки неистово галдели.

У трамвайных кондукторов, видимо, более популярен Mijako Hotel, они всегда дают мне билеты к нему, приходится делать добрую лишнюю версту пешком. Это одна из расплат за незнание языка, а здесь к тому же и выговор значительно отличается от токийского.

Киото. 18 октября

По пути к киотским дворцам заблудился. Произошла ошибка в ориентировке на добрых 90 градусов. Мысленно выбранил полисмена и трамвайного кондуктора, а виновником был, конечно, только сам. Ввела в заблуждение Episkopal Church (англиканская церковь) и возводимая около нее огромная каменная школа для девиц имени святой Агнесы. Счет поворотов трамвая был заслонен мыслью о том огромном масштабе, в котором ведут англичане и американцы свою, замаскированную религией, экономическую пропаганду. Невольно напрашивались сравнения… поворот был пропущен, и это стоило потери почти часа времени.

Дворец Ниджо, или, вернее, замок, куда я попал, – резиденция бывших властителей Японии – сёгунов. Построен триста лет тому назад сёгуном Иемитцу из династии Токугава, потомок которых председательствует сейчас в верхней палате и состоит покровителем искусств. Склонность эта, по-видимому, унаследована от его великих предков, уделявших много внимания науке и особенно искусствам.

В этом дворце среди многих любопытных вещей особенно красивы золотые орнаменты, а из рисунков чудесно написанный на одной из деревянных дверей зверь вроде леопарда, смотрящий каждым глазом в разные стороны, и «спящие воробьи» – последний рисунок действительно изумителен.

Новинки вытесняют старину – электричество оживляет задумчивый сумрак прохладных комнат, ковры заменяют татами (циновки). Все это смущает тени древних сёгунов, старые дворцы теряют их загадочную прелесть.

Вход в императорский дворец (это уже новая Япония) с восточной стороны через так называемые ворота Ми-даи-докого, где ваш пропуск берет дворцовый полицейский, проводит вас в контору; здесь посетитель заносит свое имя в книгу гостей и в сопровождении чиновника идет на осмотр. В конторе же любезно снабжают рукописным английским путеводителем, составленным в порядке обхода.

Дворец прост, кроме панно на стенах, ничего больше нет. Любопытен способ извещения о прибывшем на аудиенцию просителе – в комнате перед приемной микадо одна из половиц качающаяся и поэтому издает легкий звук (скрип) от нажима на нее ногой.

Очень красивы троны в Ши-ши-ден (Пурпурный зал), в котором происходила церемония коронации нынешнего микадо в 1915 году. Трон императрицы несколько меньше и беднее украшениями, нет лаковых столиков, на которые микадо кладет меч, скипетр и пр.

Чудесны внутренние садики. Покои, в которых теперь останавливается по прибытии в Киото императорская чета, закрыты для публики.

На обратном пути заезжал в нашу православную церковь, находящуюся в весьма скромном квартале. Встретил у дверей ограды молодой человек – псаломщик – сын настоятеля отца Андрея Местоки (японец). Сейчас же пригласил к себе в квартиру – бедно; супруга его принесла стакан европейского чаю и две смоквы с деревьев из церковной ограды.

«У нас их много», – заметил отец Андрей, как бы конфузясь за свое скромное угощение. Из короткого разговора я убедился, что в связи с финансовым крахом русской православной миссии в Японии, о котором я знал от епископа Сергия, еле влачит свое существование и киотский приход.

Прихожан вместе с детьми не более 100 человек. Школа за недостатком средств распущена. Это не то что огромное многоэтажное здание святой Агнесы при английской миссии.

Киото – положительно город храмов. Устаешь перечислять даже их названия. Киатано – синтоисский храм, очень красив по стилю, карнизы и крыши очаровательны по рисунку. Великолепен путь к храму из целого ряда ворот и каменных обелисков по сторонам широкой дороги. Интересен навес с художественными изображениями рисованными и лепными, причем на переднем фасаде навеса помещена наша 3-линейная винтовка, полный набор русского шанцевого инструмента и смятый сигнальный рожок. Эти трофеи Русско-японской войны вместе с 37-миллиметровой пушкой, стоящей рядом, воскрешают в памяти миллионов посетителей образы героической и славной для Японии борьбы.

И это по всей Японии, везде в каждом сколько-нибудь известном храме, музее, парке, не исключая площадей небольших городов и местечек, везде разбросаны для всеобщего обозрения и вдохновения эти трофеи кровавых битв. Для успеха милитаризма это чрезвычайно удачная мысль.

В Киото много статуй быков. Один из таких каменных быков лежит у каменных водовместилищ, его усердно поливают водичкой благочестивые посетители. Это, пожалуй, наиболее дешевая жертва, ценность ее повышается разве только усердием.

Киото. 19 октября

Ездил в Нару, городок в 27 милях от Киото, столицу Японии с 709 по 781 год. Нара славится лаковыми изделиями, белой бумажной одеждой, производством саке, скульптурными и гравюрными изделиями и безделушками из оленьих рогов. Олени, в сущности, тоже одна из достопримечательностей Нары. Они совсем ручные, всюду бродят по огромному нарскому парку, окруженные такой же лаской и заботой, какой пользуются в Японии только дети.

Дорога в Нару по так называемоой Kwansai line, вагончики небольшие. Пассажиры нашего поезда преимущественно японцы и семья англичан. Японцы, конечно, со всей своей детворой и обычными узелками. Поезд идет долиной, сплошь засеянной рисом. Встречаются участки промышленного типа с массой фабричных построек. Всюду густая сеть электрических проводов. Тепло, свет днем и свет ночью – это два величайших блага Японии. Светло целые сутки. Оттого так и тянет на улицу, на воздух.

Проехали станцию Момояма, где похоронен микадо Мацухито, родоначальник нынешней династии Мейджи.

В Наре маленькая грязная станция, народу без числа, день праздничный, погода чудная, всех тянет побродить за городом.

В парке толпы народа, дети и бродящие между ними олени. Прирученность оленей изумительная. Спускаешься с лестницы храма, вдруг вскакивает на ступеньки молодая козочка, посмотрит умными ласковыми глазами, подождет, не дадите ли ей чего-нибудь, затем прыжок, и она далеко около детей или других оленей.

Лучший из храмов Касуга, где много художественных работ знаменитого скульптора Хидари Джиугоро, автора чудесных никкских обезьянок.