class="p1">– О, так это я от него уйду? – распахиваю глаза.

– Не веди себя так, будто ты слепая и не видишь, почему он себя так ведет.

Слова срабатывают как триггер, заставляя меня вскочить со скамейки. Бросаю на нее гневный взгляд.

Позади меня останавливается машина, но я не оглядываюсь, а Рэйвен поднимает руку, запрещая подойти тому, кто из нее вышел. Она тоже не сводит с меня горящего взгляда.

Я знаю, что она на меня не злится – она беспокоится о Ройсе, и последнее, чего мне хочется, – ругаться с ней, я и так уже поругалась со всеми.

– Мне нужна твоя помощь, Бриэль, – тихо говорит она. В чертах ее лица проступает боль, и причина очевидна.

Ройс.

– Он в дерьме, – подтверждает она то, о чем шепчет мое сердце. – И мы впервые не можем ему помочь.

Ну конечно.

Во мне поднимается уродливое чувство жалости к себе, прежде чем я успеваю его перебороть.

– И ты пришла ко мне, как к последней надежде.

– Не последней, Бриэль. Первой. Единственной, – она шагает ближе. – Я никогда еще таким его не видела. А мы много через что вместе прошли. Чтобы распознать в Брейшо сердечную боль, даже не надо особо стараться. – Она смотрит на кого-то позади меня, я оглядываюсь и вижу Мэддока, стоящего у черного «Денали». – Эти парни склонны к саморазрушению. Разрываются изнутри, а когда все выходит наружу… – Она не договаривает и качает головой. – Нам нужна твоя помощь, Бриэль.

Я смотрю на Мэддока, и он опускает голову. Поворачиваюсь к Рэйвен.

– Я понимаю, правда, – беру со скамейки свою сумку. – И знаю, что вы понимаете, почему я этого не сделаю. Потому что, как ты сказала, он придет за мной, только если я уйду. Так может, мне и следует это сделать? – смотрю ей в глаза. – Мой брат на расстоянии одного звонка от меня.

Она прищуривается, а потом уходит.

Ройс

– Ты вредящий самому себе тупица!

Я издаю стон и открываю глаза, когда батут подо мной начинает раскачиваться.

Надо мной стоит Рэйвен, ее взгляд суров.

– Сколько раз, по твоему мнению, ты можешь толкать девушку, прежде чем она упадет?

– Мак сказал мне, что мудачила уже здесь, Рэй-Рэй. Все почти кончено.

У нее округляются глаза.

– О мой бог. Так это ты ему позвонил, – она качает головой. – Ройс, какого хрена ты творишь?!

– Да какая разница, красотка?

Она всплескивает руками.

– Она же уедет с ним – вот какая!

– Я даю ей то, чего она хотела с самого начала. Срочные новости, Рэй-Рэй. Это не я.

Она фыркает и шлепает себя ладонью по лбу.

– Ты и вправду идиот.

Уголки моих губ приподнимаются.

– А я никогда и не отрицал. По крайней мере, теперь ты это видишь.

– Не играй в свои дурацкие игры. Со мной это не работает, и ты это знаешь. А я знаю тебя. Бриэль уедет, а ты развалишься на куски и сгоришь. В адском пламени.

– Меня это устраивает.

– А нас нет, – вспыхивает Рэйвен. – Если один из нас оказывается в дерьме, то мы все в дерьме. Не делай этого.

– И это говорит девчонка, что просто разнесла наш гребаный мир к чертям, и не однажды.

– И тебя это ничему не научило? – почти кричит она и фигачит мне в голову телефон.

– Твою мать, Рэй-Рэй! – Я поднимаюсь, потирая лоб.

– Вставай, тупица. Вытаскивай свою обдолбанную голову из задницы!

– Я ее подвел! – кричу я и снова падаю на сетку. – Подвел, даже когда еще не знал. И я продолжу это делать, как было уже несколько раз.

У нее вытягивается лицо.

– Ты говоришь о том, что ее отправили к тетке? Но ты в этом не виноват, Ройс.

– Разве? – возражаю я. – Мы вытаскиваем людей из дерьмовых ситуаций, помогаем выбраться, предлагаем нечто большее, но что случается с теми, кто не попадает в наш круг? Мы ее отослали, потому что поверили, что там ей будет лучше, и да, знаешь, тетка ее не била, в отличие от родителей, но там для нее не было ничего хорошего. Прикинь, у этой девочки не было никого, почти четыре года – ни души, которой можно было бы довериться, не было руки, за которую можно было бы подержаться. Она была совсем одна, в темноте. Ни друзей, ни семьи, кроме брата, который торчал здесь и защищал мою семью, а рядом с ней не было никого, кто мог бы ее защитить, – у меня вырывается грустный смешок. – Какого хрена, а?

Рэйвен натянуто улыбается и слегка пожимает плечами.

– А ты не думал, что она могла оказаться достаточно сильной, чтобы самой со всем справиться? Что ей не нужна была рука, за которую можно держаться, что она могла жить сама по себе, пока не пришло время… упасть в объятия, которые она заслужила?

– В какие, в мои? – фыркаю я. – Ага, как же. Она больше меня, выше. И это я не заслуживаю девушку, подобную ей, поэтому отказываюсь красть ее чертов свет.

– Ты чертов идиот, вот кто ты.

Кручу головой и вижу Мэддока. Он просто дымится от ярости.

– Ты, братишка, причина, по которой мы имеем то, что имеем, – гневно рявкает он, шагая ближе. – Это ты первым поверил в Рэйвен, подвел нас к мысли, что нам стоит открыться для кого-то нового. Это ты увидел в Виктории то, что мы отказывались видеть, пока ты не убедил нас заглянуть глубже. Когда мы срываемся, ты приходишь с бутылкой и срываешься вместе с нами. Ты не осуждаешь, не давишь, не сбегаешь на хрен. Если было что-то, чего я не мог дать Рэйвен, я не мог с этим жить, но ты сильнее меня. Если твоя девушка и вправду теряет зрение, ты должен найти способ вернуть его. Никто другой, мать твою, не даст ей этого. Ты не путь ее разрушения, Ройс, ты единственный шанс ее восстановления.

– Подумай об этом, Понибой, – шепчет Рэйвен. – Вы с ней похожи. Она была одинока, но и ты чувствуешь себя одиноко, даже когда ты не один. Где-то глубоко внутри тебе недостает того, что мы не можем тебе дать. – Она пожимает плечами. – Но Бриэль – может. Кажется, я уже говорила тебе – перестань убеждать себя в том, в чем никого из нас, включая Бриэль, тебе не убедить. Если честно, я не думала, что какая-то душа на свете вообще заслуживает быть любимой тобой, Ройс Брейшо, но сейчас очевидно – это она. Я знаю, что никогда в жизни Бриэль не будет ни в чем нуждаться, не