class="p1">Потому что я кусок дерьма.

И вот-вот стану еще большим куском.

Выдавливаю еще один мерзкий смешок, и он едва не сбивает меня с ног.

– Ты говоришь всю эту хрень, как будто я обязан тебе верить. Срочные новости: я не верю. Ни в то, что ты чувствуешь, ни в то, через что ты проходила и проходишь, – ни во что.

Ложь, ложь, гребаная ложь.

Нас вот-вот поглотит молчание, темное и ледяное.

Но лучше бы я молчал.

Мне надо уйти, однако ноги отказываются двигаться. Я наклоняюсь к ее лицу и продолжаю нести ахинею:

– Было бы правильным взять тебя прямо сейчас, прямо здесь, сделать тебе прощальный подарок, а потом отправить восвояси. Мы оба знаем: чтобы переспать со мной, даже необязательно мне нравиться.

– Знаю, что необязательно, – шепчет она и поднимает руку, чтобы дотронуться до моей груди, но я дергаюсь назад. – Но тебе пришлось полюбить меня, чтобы лишить девственности, как ты это сделал, потому что при любых других обстоятельствах Ройс Брейшо не трогает девственниц.

Я пытаюсь что-то сказать, огрызнуться, но мое горло мне отказывает.

Моя Бриэль.

Моя малышка.

Она не может быть моей. Я ее разрушу.

Доказательство тому – ярко-красная отметина на виске.

– Можешь считать меня дураком, – с ненавистью шепчу я, – уродом, кем угодно. Но ты посмотри на себя – стоишь тут в ожидании чего-то большего, как будто ты особенная. А ты была просто телом, с которым можно было поиграть, которое я поимел в ту же секунду, как захотел. И ты с легкостью отдалась мне, разве нет? Сразу же, как я позвал. Ты ничем не отличаешься от других.

Она отводит взгляд, чтобы спрятать боль, но тут же снова смотрит мне в глаза.

Внутри меня полыхает агония, сжигая мою защиту, угрожая проглотить мое сопротивление.

Я хочу сказать ей, что не просто поимел ее – я боготворю ее тело, я отношусь к нему, как к гребаному храму, я хочу поднять ее как можно ближе к звездам, зная, как сильно она любит на них смотреть. Я хочу вместе с ней гореть в пламени страсти, снова и снова, снова и снова. А потом все повторить. Но я молчу, потому что я для нее – зло.

Зло. И точка.

Об этом все знают, так что и она должна, верно?

Она должна понять, что девушки окучивают меня, потому что я одноразовый мудак, с которым может быть хорошо одну-две ночи, но на этом все. Девчонки держатся за Кэпа. Они хотят Мэддока. А я… Никто не хочет меня удержать.

Я – неудачник.

Плохой парень с дурными намерениями.

Старайся изо всех сил, Ройс. Толкай ее, толкай так сильно, как только можешь, мать твою, потому что это слишком эгоистично – цепляться за нее.

Все решено.

– Ну, давай, маленькая Бишоп. Не стой с таким беспомощным видом. Ты должна была знать, что тут происходит. Не разыгрывай из себя дурочку.

Ее грудь начинает тяжело вздыматься и опускаться, легкие отказываются вдыхать тот же воздух, что и я – ублюдок, обидевший ее. Продолжающий ее обижать.

– Я знаю, что ты делаешь, – хрипло произносит она. – И можешь поцеловать себя в задницу, если думаешь, что это сработает. Вперед, Плейбой. Сломай меня, если посмеешь.

Ее большие бирюзовые глаза смотрят на меня, ожидая нового потока желчи. И я заставляю себя не отводить взгляд.

– Мне нужно было поймать тренера Вона с поличным, – у меня приподнимаются плечи, когда я говорю это. – Кроме девушки Еноха он обижал и других девчонок. Это заняло больше времени, чем я думал, но ты наконец-то сделала что-то полезное – сама согласилась стать приманкой. В смысле, ты так отчаянно хотела почувствовать себя нужной, что без вопросов вызвалась на эту маленькую грязную роль.

Чертов нож – в самое сердце.

Ее лицо мертвеет, ноздри раздуваются.

– Ройс, – одергивает меня Кэптен.

Я его игнорирую, хмурюсь, но на Бриэль не могу посмотреть. Сосредотачиваю взгляд на том, что сбоку.

– Ты всего лишь кусочек пазла, который мне нужно было найти и вставить, чтобы сложилась идеальная картинка. И это сработало. Почему, думаешь, я сначала тебя проверил? – Я выдавливаю мерзкий смешок, чувствуя привкус гнили в горле. – Для чего, по-твоему, я закинул таблетку тебе в бутылку в твой первый вечер здесь? Чтобы посмотреть, сколько труда мне придется вложить, чтобы ослепить тебя. Я, образно говоря, пробовал силы, но, черт возьми, может, у меня все не так плохо получилось, как я думал, раз ты перестала видеть, фигурально выражаясь? – Я говорю с насмешкой, наклоняю голову набок и жалею, что какой-нибудь долбаный меч не отсечет ее от моего тела. – Ты оказалась податливой, так ведь?

Кэптен толкает меня в грудь, пытаясь отпихнуть от Бриэль, но я не отступаю.

– Какой же ты придурок, – хрипит она с неуверенностью во взгляде.

– Знаю, – усмехаюсь я.

То, что происходит, – гребаный кошмар с рейтингом 18+, и этот кошмар будет меня преследовать всю жизнь.

Бриэль стоит неподвижно и просто смотрит на меня, и это разрывает меня надвое.

– Мне жаль, что с тобой так случилось, этого не должно было произойти, – мои единственные правдивые слова за сегодняшний вечер. – Но я не собираюсь притворяться, будто ты еще можешь принести мне какую-то пользу. Я уже взял все, что ты можешь предложить. Воспользовался тобой так, как планировал. Стер нимб, висевший у тебя над головой, и заменил его рогами, но ведь именно этого ты и хотела, верно? Быть плохой? Быть частью темноты нашего мира? – Я отхожу и снова занимаю свое место на диване. Кэти с одной стороны, Джиана с другой. – Пожимаю плечами. – У тебя не осталось ничего, что мне было бы нужно, маленькая Бишоп, – хриплю я, не узнавая собственного голоса. – Убирайся отсюда, пока тебя не побили. Я пытаюсь отпраздновать свою победу, а ты убиваешь весь настрой.

– Я еще не договорила, – ее голос звучит так тихо, что его почти не слышно.

Подходит Мика, осторожно берет ее за руку, и я, вскочив, отталкиваю его.

Наклоняюсь к ее лицу и бросаю последний вызов, который, я знаю, заставит ее уйти:

– Ты и вправду хочешь, чтобы из-за тебя набили морду другому человеку?

Мое сердце разрывается, хотя там уже нечему рваться, стыд и угрызения совести вонзаются мне в кожу, подобно зазубренному лезвию, обернутому проволокой.

Ее губы дрожат, но она борется с собой.

– Как ты смеешь говорить мне такое.

У меня на шее натягиваются жилы, я стискиваю зубы.

– Ты жалкая, если думала, что я не посмею.

– Ты просто ублюдок, который боится