самого себя. «А что если меня таким не будут любить другие?» – ты ведь так думаешь? – Она пихает меня в грудь. – Иди ты на хрен за то, что трусишь делать то, что на самом деле хочешь, а я знаю, чего ты на самом деле хочешь. Но, похоже, ты предпочитаешь прийти к осознанию на собственном горьком опыте. – Она делает шаг назад. – Я уйду от тебя, Ройс, и не жди, что я прибегу обратно.

Бриэль разворачивается и уходит, вырывая мое сердце и унося его с собой.

И что добивает меня окончательно – вместе с ней уходит мой брат.

Глава 33

Бриэль

– Бриэль, подожди!

Я продолжаю бежать к выходу, но Кэптен догоняет меня и осторожно преграждает путь.

– Пожалуйста, просто…

– Отвали от нее на хрен!

Что?! Я тут же разворачиваюсь. Там – он, направляется к нам гневными шагами, тень падает ему на глаза, когда он подходит ближе.

Не удостоив Кэптена взглядом, Бас встает прямо передо мной.

Мои глаза наполняются слезами, затуманивая зрение, и я бросаюсь к нему. Его руки тут же обнимают меня, и я уже не в силах сдержать рыданий.

Бас нежно обхватывает ладонью мой затылок и шепчет:

– Ты со мной, сестренка.

Я плачу, а он укачивает меня, совсем как в детстве, когда он приходил, чтобы успокоить меня после очередной выходки нашего отца.

Мне ненавистна мысль, что при нашей первой встрече за такое долгое время Бас видит меня именно такой – слабой и нуждающейся в поддержке.

– Передай брату, что он труп, – рычит Бас.

– Иди на хрен, – бурчит Кэптен, делая шаг к нам. – Не смей угрожать моему брату. Ты знаешь, что будет.

– Хватит, – шепчу я, высвобождаясь.

Поворачиваюсь к Кэптену, и его глаза смягчаются, он сразу все понимает.

– Я отвезу Валин домой.

У меня дрожат губы, я поворачиваюсь к подруге, и та вскидывает руки, словно хочет сказать, что не нуждается в объяснениях.

Кэптен отчаянным шепотом добавляет:

– Вспомни, о чем мы говорили в зоопарке, Бриэль.

Я опускаю глаза, и он уходит.

Снова поворачиваюсь к брату, он кивает мне, и мы вместе идем к выходу. По пути Бас здоровается с людьми, которые замечают его, пока мы протискиваемся через толпу.

На улице брат поворачивается ко мне.

– Какая ты стала, Бри, – хрипло произносит он, и я замечаю влагу в его глазах. – Маленькая, но… уже не маленькая.

У меня вырывается смешок, он протягивает руку, и я подаю свою.

– Ты красотка, сестренка.

Не могу сдержать улыбку и поднимаю взгляд.

– А ты как будто даже выше, чем я помню.

Бас ведет меня дальше, к машине, на которой приехал. Она классная, лучше, чем все то, что, по моим ожиданиям, он мог бы себе позволить. Классика, как братишка всегда и хотел. «Мустанг Фэстбек» 1969 года – та самая машина, постер с которой висел на стене у него в спальне, сколько себя помню.

Мне нет нужды спрашивать, его ли это машина или он ее одолжил, чтобы добраться сюда. Достаточно посмотреть на номер:

Бишоп 2.

На меня что-то находит, снова подступают слезы.

– Ага, – выдыхает он. – Я, наверное, долбанутый на всю голову, раз пользуюсь тем же, что и эти засранцы, но я просто не мог не взять эту красавицу. И решил пользоваться ею правильно. Номер тачки, что мне мать подарила, – «4 Бишоп», но нас никогда не было четверо, – он смотрит на меня, мой любимый, всегда защищавший меня брат. – Нас всегда было двое. Только ты и я, Бри.

И снова глупые слезы текут по моим щекам, мы стоим в тяжелом молчании, и это настолько неловкое ощущение, что оно опустошает. Чтобы заполнить пустоту, садимся в машину, и Бас выруливает на дорогу.

Через несколько минут брат начинает говорить:

– Что, черт побери, случилось, Бриэль? Как ты тут оказалась?

Я пожимаю плечами и отвечаю прямо:

– К нам в город приехал Ройс, как ты и говорил, а потом он вернулся и забрал меня с собой.

– Почему ты мне не сказала?

– А почему ты не сказал мне, что уехал отсюда? – шепотом спрашиваю в ответ. – Я приехала сюда, думая, что мы будем тут вместе.

– Когда ты поняла, что меня здесь нет, надо было приехать ко мне.

– Когда я поняла, что ты уехал, у меня уже не было нужды бежать к тебе, Бас. Это во‑первых, а во‑вторых, я не знала, где ты.

В его глазах загорается тревога, когда он видит мой синяк.

– У тебя все нормально, Бри?

Я сглатываю.

– Да, все отлично. Это был несчастный случай. Я… отключилась.

– Ты не выглядишь на «отлично», Бриэль. И я знаю, какие остаются разрушения после того, как перейдешь дорогу Брейшо, – рявкает Бас. – Что-то случилось, и ты вдруг не значишь для них ничего, хотя до этого много что значил.

– Сегодня просто… плохой вечер.

– Здесь всегда будут плохие вечера. Их не остановить. С годами мальчишки Брейшо становятся только хуже. Ты этого хочешь?

– Он не такой. Он злится на самого себя.

Бас останавливается на светофоре и смотрит на меня.

– И это оправдание?

– А какое оправдание у тебя?! – Мой голос срывается на крик, я защищаю жизнь, что здесь построила, и людей в ней.

Брат меняется в лице.

– Бриэль…

– Так какое у тебя оправдание, Бас?

– Ты не должна была сюда приезжать, – заявляет он вместо ответа. – Я просил тебя солгать. Быть собой, держаться подальше, и у тебя все было бы отлично!

– Быть собой для чего?! – кричу я и чуть приподнимаюсь, чтобы посмотреть ему в лицо. – Потому что он не мог полюбить такую, как я? Потому что я этого недостойна? Ну, знаешь что, Бас, я солгала не ему. А тебе!

Он смотрит на меня во все глаза, а я продолжаю:

– Ты спросил меня по телефону, поддался ли он твоему плану, и я сказала «да». И это была правда. Ты велел мне быть собой, убедиться, что Сиара рядом, чтобы он увидел нас обеих и попался на уловку. Все так и было. Ему хватило одного взгляда на нее, и, как ты и сказал, он решил, что она – это я. Высокая, красивая, в точности как Бас Бишоп.

– Бриэль, – брат качает головой, но я не даю ему вставить и слова.

– А вот что я тебе не сказала, так это то, что Сиара выдала меня уже через пятнадцать минут, так что я без всяких усилий придерживалась твоего маленького плана. – Вскидываю руки и тут же опускаю,