За время террора были арестованы видные руководители центральных органов флота: В.И. Зоф, Э.С. Панцержанский, А.К. Векман и др. Волна политических репрессий коснулась многих десятков талантливых советских ученых, конструкторов и организаторов советского судостроения. Среди них Н.В. Алякринский, А.Н. Асафов, С.А. Базилевский, В.И. Бекаури, В.Л. Бжезинский, С.Б. Волынский, П.Г. Гойнкис, Ф.И. Дормидонтов, Л.Х. Казин, А.С. Кассациер, К.Н. Коршунов, Г.Е. Липелис, Б.М. Малинин, В.А. Никитин, Э.Э. Папмель, В.Н. Перегудов, В.Ф. Попов, Н.И. Разин, В.П. Римский-Корсаков, А.В. Сперанский и другие.

Для компрометации фабриковались стандартные надуманные дела «вредителей и заговорщиков», членов «контрреволюционных организаций антисоветского военно-фашистского заговора, участники которого ставили целью при помощи интервенции со стороны Германии и Англии свергнуть советскую власть и восстановить капитализм в СССР», и т.п. Угрозами и пытками от обвиняемых получали нужные признания, от которых многие впоследствии отказались.

Обстановку страха, подозрений и накала репрессий часто нагнетали и отдельные деятели флота и судостроения. Например, прибывший в 1938 году на Тихоокеанский флот нарком ВМФ П.А. Смирнов своей главной задачей объявил «почистить флот от врагов народа». Заместитель наркома И.С. Исаков докладывал В.М. Молотову: «Имеет место неправильный набор людей на ответственные должности уполномоченных военпредов, среди которых оказываются враги народа… проведена тщательная проверка и очистка контрольно-приемного аппарата от врагов или сомнительных элементов» и т.п. Не поднимали голоса против репрессий и руководители судостроения, подтверждая свою приверженность сталинскому курсу на крупное судостроение: нарком судостроительной промышленности И.Ф. Тевосян в своем выступлении на XVIII съезде партии в угоду И.В. Сталину говорил: «Враги народа – агенты фашизма Тухачевский, Орлов и Муклевич и прочая мерзость – старались доказать, что нам не нужен мощный надводный флот». Общей атмосфере тоталитарного государства с его беззаконием и дефицитом гуманизма поддавались в то время и яркие положительные личности. Результатом этой борьбы с «вредителями», «врагами» и «сомнительными элементами» стала потеря многих ценных флотских командиров, специалистов и военных инженеров.

Заметим, что до 1960-х годов о массовых репрессиях на флоте не упоминалось. Отдельные крупицы информации об арестах, гибели и биографий пострадавших флотских командиров исследователи могли найти в монографиях и публикациях о становлении отечественного флота в предвоенные годы. Но и до настоящего времени, несмотря на открытость многих ранее засекреченных документов, политические репрессии начала 30-х годов на флоте не получили должного освещения, статистические сведения о результатах чисток отсутствуют, нет информации о судьбах сотен флотских командиров и начальников, о влиянии репрессий на состояние боеготовности флота накануне Второй мировой войны.

Репрессии на Северном флоте

Волна необоснованных репрессий, прокатившихся по стране, не оставила в стороне и Северный флот. Уже 23 марта 1937 года был арестован начальник штаба отдельного дивизиона эсминцев и сторожевых кораблей Северной военной флотилии Э.И. Батис. 16 августа 1937 года был уволен со службы командир ПЛ Д-2 капитан 2-го ранга Рейснер Лев Михайлович. 20 октября уволили и арестовали пришедших с Балтики командиров ПЛ Щ-403 капитан-лейтенанта Ефимова Ивана Ефимовича и Щ-401 старшего лейтенанта Немченко Ивана Александровича. 21 ноября 1937 года командира 2-го дивизиона ПЛ капитана 3-го ранга Витковского Александра Вацлавовича «за утрату политической бдительности» арестовывают и увольняют с флота по статье 43 «Б».

На Военном совете РККА в ноябре 1937 г. командующий СФ К.И. Душенов доложил следующее: «За это время непрерывно шел процесс проверки начальствующего состава, отсев людей враждебных и ненадежных выразился в общей сложности к наличному составу – 6,3 %. Примерно такой же процентный отсев произошел на Балтийском море, на Черном море – больше. Чистка начсостава флота, которую мы производили, еще не закончена». Ему вторил член Военного совета СФ П.П. Байрачный: «Политическое настроение и политико-моральное состояние личного состава флота, в связи с мероприятиями, проводимыми партией и правительством по выкорчевыванию врагов, – крепкое. Личный состав единодушно встретил с большим высоким одобрением выдвижение молодых кадров начальствующего состава…»

29 декабря 1937 г. взяли под стражу помощника командующего флотом бригадного интенданта Павла Афанасьевича Щетинина. Член большевистской партии с июня 1917 года, Щетинин активно боролся за победу советской власти, избирался членом судовых комитетов и членом Гельсингфорского флотского комитета. И вот через 20 лет после Октябрьской революции он попал в тюрьму. В течение девяти месяцев длилось следствие. 21 сентября 1938 года военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Щетинина к высшей мере наказания. Одним из главных оснований вынесения расстрельного приговора был представленный суду акт о проводимой подсудимым «вредительской деятельности». Но когда в ходе дополнительной проверки в 1956 году был допрошен председатель комиссии, составившей в 1938 году этот акт, некто Черниго, то он сказал: «Комиссия, составляя акт проверки деятельности Щетинина, не имела данных о том, что он занимался вредительской деятельностью, но записала об этом потому, что Щетинин был арестован как враг народа…» Следом за Щетининым арестовали командира подводной лодки капитана 2-го ранга Леонида Рейснера, имевшего орден Ленина. По мнению командования Северного флота, этот широко образованный человек имел все основания считаться перспективным офицером, если бы не его «свободомыслие» и привычка произносить вслух все, что он думает.

В июне 1937 года расстреляли очередных «врагов народа» Тухачевского и Якира. Застрелился Гамарник. А ведь командующий флотом Константин Иванович Душенов их хорошо знал, был близок с ними, гордился дружбой с этими замечательными людьми. И вдруг – они «враги народа». На флоте поползли всякие слухи о связи Душенова с расстрелянными «заговорщиками». Арестовали брата его жены – инженера-геодезиста, обвиненного в шпионаже, подготовке диверсий (впоследствии он полностью реабилитирован). Кое-кто перестал доверять Константину Ивановичу. Душенов чувствовал все это и очень переживал. В 1939 году его вызвали в Москву. В беседе Ворошилов и Ежов заявили, что за Константином Ивановичем нет ничего предосудительного, и что он остается на посту командующего флотом. Но в феврале 1940 года Душенов К.И. все же был арестован и расстрелян.

Репрессии на Тихоокеанском флоте

Морские силы Дальнего Востока (МСДВ) стали именоваться Тихоокеанским флотом лишь с января 1935 года. До этого морской составляющей обороноспособности государства, способной решать стратегические задачи на Дальневосточном театре, не было.

Одним из методов «стимулирования» роста Тихоокеанского флота были, к сожалению, и репрессии командно-начальствующего состава флота (КНС). Именно на этот сложный период становления флота и пришлась основная волна политических репрессий. Активно велись поиски не согласных с режимом власти Сталина «врагов народа». «Политическая чистка» оказала разрушительное воздействие на морально-политическое состояние руководства флота, привела к снижению уровня боеготовности и дисциплины, сопровождалась ростом недоверия подчиненных к своим командирам. Последствия борьбы с «врагами народа» стали причинами срыва сроков оборонительного, базового строительства и судоремонта. Лица, заменившие подвергнутых репрессиям руководителей, командиров, инженеров-строителей и судоремонтников, часто не обладали достаточной квалификацией и образованием. Списочная численность ТОФ на середину 1937 года составляла 69 670 человек (11 144 плавсостав), в том числе 6067 командиров и начальников. За период «большого террора» из ТОФ были уволены 1300 человек, арестован (в 1937—1938 гг.) 501 человек (8 % от всего КНС), из них приговорены к расстрелу/заключению 157/126 (всего 283, или 4 % от всего КНС). За 1935—1937 годы осуждены военным трибуналом ТОФ за все виды преступлений 585 человек (123 КНС), в том числе за политические преступления – 235. Но значительное количество военнослужащих после ареста были освобождены, восстановлены в кадрах РККФ, 18 из них уже в годы войны были присвоены генеральские и адмиральские звания, 6 получили эти звания после войны.