Глаза Луки стали ярче, в них отражалась тревога, как будто его разбудили после долгой спячки.

Прошу, Лука. Проснись.

– Остановитесь, – сказал Лука.

Весь собравшийся императорский двор смотрел на него в изумлении. Тециев моргнул и повернулся к нему.

– Кольст император?..

Но глаза Луки вновь тускнели. Он откинулся на спинку трона и выглядел еще более потерянным, чем раньше. Он выдохнул, как будто потратил слишком много энергии. Совершенно равнодушно он произнес:

– Мы должны продолжать коронацию.

Ану охватило отчаяние. Морганья смотрела прямо на нее; уголок ее губ изгибался, напоминая ухмылку.

– Я, Лукас Александр Михайлов…

– Нет! – кричала Ана, но брат лишь строго посмотрел на нее, как когда-то смотрел папа.

Все катилось в пропасть.

– Заставьте ее замолчать, – скомандовал Лука солдатам. Он резко перевел на нее взгляд, в котором светилась уверенность и императорская сила. – Тихо, малая.

Малая. Ана уставилась на брата. Сердце ее билось так сильно, что, казалось, вот-вот разорвет грудную клетку и выскочит наружу.

Собрав остатки сил, Лука выпрямился. Прерывающимся голосом он стал повторять заученные фразы:

– Я, Лукас Александр Михайлов, объявляю о своем временном отречении от престола Кирилийской империи по причине слабого здоровья.

Лицо Морганьи торжествующе светилось.

– В случае моего отречения или смерти, корона Кирилийской империи переходит наследнику престола, – Лука так сосредоточенно смотрел на Ану, что она забыла, как дышать. – Наследницей престола и будущей императрицей Кирилийской империи я назначаю кронпринцессу Анастасию Катерьянну Михайлову.

Рамсон был на волоске от смерти. Под его ногами вибрировал пол, когда он уклонялся от очередной врезающейся в стену мраморной колонны. Дыхание было прерывистым, а по лицу стекала кровь.

Он потряс головой, чтобы в глазах перестало двоиться. Ана все еще была в тронном зале. И ради нее Рамсон удерживал Керлана и его дружков здесь.

До сих пор Рамсону удавалось не пропустить вперед егеря. Когда высокий мужчина с глазами цвета льда побежал за ней, Рамсон преградил ему путь. Но с тех пор, как в драку вступил мраморный аффинит, шансы Рамсона на победу были равны нулю.

Рамсон подобрал свои клинки, встал на ноги и утер нос. На руке остались следы крови.

Трое на одного. Огромный телохранитель Керлана не представлял опасности. Этот кабан мог только пугать своим весом и избивать скованных цепями жертв в подвалах. В настоящей драке он был бесполезен. И, судя по тому, как он вился возле Керлана, его первостепенной задачей было охранять начальника. Но за двумя другими нужен был глаз да глаз.

Рамсон посмотрел на егеря, доставшего мечи из ножен. Рамсон собирался на него кинуться, но заметил резкое движение справа.

Мраморный аффинит выбросил вперед руку, и два мраморных шара размером с кулак взлетели в воздух. Рамсон укрылся за ближайшей колонной, дрогнувшей при попадании в нее двух ядер.

Он почувствовал внезапный холодок в руке. У его запястья вился мраморный осколок. В мгновение ока он трансформировался в подобие наручника. Рамсон почувствовал, что земля ушла из-под ног. Его начало швырять по залу, а мрамор на его запястье стягивался так сильно, что казалось, руку вырвет из плечевого сустава. Мир перед глазами стал размытым.

Рамсон ударился о стену. Его тело разрывалось от боли, но Керлан намеренно не убивал его, чтобы продлить мучения. Тяжело дыша, Рамсон попытался встать. Это было в стиле Керлана: знать, что он превосходит противника в числе и силе, и смаковать победу, постепенно лишая Рамсона всякой надежды.

Мрамор на запястье снова задвигался. Он потащил Рамсона по земле по направлению к Керлану и его телохранителю. По пути Рамсон пытался зацепиться за что-нибудь, но его предательское, скованное мрамором запястье продолжало тянуть.

Краем глаза Рамсон заметил скорчившееся на полу тело аффинитки, которую он убил. Егерь стоял в противоположной части зала. Он прищурил глаза, а потом развернулся и пошел в сторону тронного зала.

«Нет, только не к Ане», – подумал Рамсон. Он попытался сопротивляться тяге наручника, но ничего не вышло.

– Что ж, сынок, – глаза Керлана дружелюбно блестели, когда он опустил взгляд на Рамсона, не отходя от своего огромного телохранителя. – Тебе достаточно?

Рамсон закашлял кровью. Он лежал, свернувшись, на полу, и каждая клеточка тела пульсировала от боли. Заключенное в мраморный наручник запястье вздрагивало, подчиняясь силе мраморного аффинита. Но Рамсон изобразил улыбку на своих разбитых губах.

– Это все, что ты можешь? – выдавил он. – Ты стал мягок, Керлан.

Улыбка Керлана не дрогнула, но в глазах читалось обещание смерти. Он сделал жест мраморному аффиниту. Второй обломок камня замкнулся кольцом на свободном запястье Рамсона, поднимая его руку в воздух и заставляя встать перед Керланом на колени. Кинжал упал на пол, и лязг прокатился эхом по пустому залу.

Дзинь… дзинь… дзинь.

Рамсон не сразу понял, откуда исходит звук. Керлан наблюдал за ним с улыбкой умиления и стучал своей золотой перьевой ручкой о перстень.

Дзинь… дзинь… дзинь.

От звука по телу Рамсона пробежала дрожь.

– Не знаю, что ты подразумеваешь под словом «мягок», – сказал Керлан, поднимая вверх ручку и любуясь отразившимися на ее корпусе бликами света люстр.

Он надавил пальцем на ее кончик, и с другой стороны со щелчком выскочило кольцо крошечных острых лезвий, блестящих, как зубы.

– Может, поделишься своими ощущениями.

Он вонзил ручку в грудь Рамсона, в то самое место, где было выжжено клеймо Ордена ландыша.

Рамсон закричал. Керлан смеялся и поворачивал ручку. Острые, как бритвы, лезвия впивались в плоть Рамсона. Керлан резко выдернул ручку.

Рамсон из последних сил пытался оставаться в сознании. Ему казалось, что его тело горело в огне, от боли в глазах темнело.

Его трясло и рвало. Слезы смешивались с потом. В ушах звенел маниакальный смех Керлана.

«Я умру», – подумал Рамсон.

Но даже когда его тело стало обмякать, он осматривался по сторонам, а его мозг пытался судорожно найти путь к спасению.

В коридоре за спиной Керлана промелькнула тень.

Послышался негромкий свист и звук удара. Мраморный аффинит пошатнулся. Изо рта у него лилась кровь.

Аффинит повалился на пол, глаза его были открыты, а из спины торчала рукоять ножа. Мраморные наручники Рамсона треснули и осыпались.

Керлан и его телохранитель развернулись. Пользуясь возможностью, Рамсон схватил свой кинжал, лежавший неподалеку, и швырнул его в Керлана.