– Но что именно ты знаешь? – мягко спросил Варриш, будто руководствуясь добрыми побуждениями. – И что ты делала с мечеными? Мы, конечно, следим за ними годами, но, пока тебя не выдал кадет Аэтос, могли полагаться только на догадки. И тут ты не вернулась в Басгиат. Однако ни один форпост не сообщил, что ты обращалась за лечением. Итак, перефразирую предыдущий вопрос. Где ты была, кадет Сорренгейл? Где ты пытаешься поставить чары?

Это уже намного больше, чем кража дневника.

– Боги, а ты молодец. Или тебе слишком больно, чтобы адекватно реагировать. – Варриш, вглядываясь в меня, склонил голову набок, напоминая сову. – Знаешь, какая у меня печать, кадет Сорренгейл? Почему я так хорош при допросах? Она засекречена, но мы же все здесь друзья?

Я внимательно смотрела на него, но не отвечала.

– Я не вижу людей. – Он все еще изучал меня. – Я вижу их слабости. Большое преимущество в бою. Если честно, когда мы встретились, ты меня удивила. Судя по тому, что я слышал о младшей Сорренгейл, ожидал увидеть только боль, переломанные кости и, может, стыд, что ты не оправдала маминых ожиданий. – Он провел пальцем по моей сломанной руке, но не надавил. Пока. И дыхание перехватило от одной уже угрозы этого. – Но я не увидел… ничего. Кто-то научил тебя закрываться. И признаю, ты в этом хороша. – Он придвинулся еще ближе. – А хочешь знать, что я вижу теперь, когда мы отрезали тебя от твоей силы?

Меня наполнила ненависть, и я надеялась, что он увидит ее.

– Клянусь Данн, мне одному за двоих разговаривать? «Да, конечно хочу», – сказал Варриш, передразнивая меня писклявым голосом. – Что ж, кадет Сорренгейл, твои слабости – это люди, которых ты любишь. И у меня такой большой выбор. Командир отряда Маттиас и вообще весь отряд, твоя сестра, твои драконы. – Его губы исказила кривая улыбка. – Лейтенант Риорсон.

У меня замерло сердце.

– Держись, Вайолет, – сказал Лиам.

– Ты ее зацепил, – заметила с порога Нора.

– Знаю, – ответил Варриш. – И ты наверняка думаешь, что он явится за тобой, да? – Он наслаждался видом синяков на моей руке, будто это произведение искусства. – Что в субботу, когда ты не появишься в Сэмарре, он вернется, даже если придется нарушить собственный запрет. Ты ставишь на то, что он нарушит ради тебя правила. Что он спасет тебя, в то время как твоя родная мать из-за тебя пальцем о палец не ударила.

Я сглотнула, хоть из-за обезвоживания уже было нечего сглатывать.

– Он не будет ждать до субботы, – пообещал Лиам.

– На это я и рассчитываю, – кивнул Варриш. – Я весь год ждал, чтобы ты нарушила правила и я мог допросить тебя по Кодексу. Для твоей матери слишком важны правила. Но ты даже не представляешь, как меня радует мысль, что сын Фена Риорсона нарушит Кодекс, оставив свой пост, чтобы прийти тебе на помощь. Что он будет привязан к соседнему с тобой стулу. И он даст мне ответы, что я ищу.

Стоп. Что?

– Сука. Он не просто допрашивает тебя. Он ставит западню на Ксейдена, – напрягся Лиам.

У меня застучало сердце.

– У тебя на самом деле столько власти, Сорренгейл. Ты одна можешь спасти лейтенанта Риорсона от того, что его ждет, если он прибудет. Скажи, что я хочу знать, и я его не трону.

На миг я поверила. От мысли о пытках Ксейдена у меня непроизвольно свело пальцы, и ногти впились в грубую древесину.

– Где ты ставишь чары? Что для тебя значат кадеты с метками отступников?

– Держи защиту, Ви. – Лиам положил руку рядом со мной – и, боги, какой же она казалась реальной. – Заговоришь – принесешь смерть всему живому на Континенте. Будь у них хоть одна зацепка, Ксейден уже находился бы под арестом. Ему ничего не сделают. Не могут.

Умом я это понимала, но вот чувствами…

– Нет? Уверена? Ты можешь его спасти. Прямо здесь. Прямо сейчас. Потому что я думаю, он придет, а когда он придет, я его сломаю – и заставлю тебя смотреть, – пообещал шепотом Варриш. – Но не волнуйся. Уже скоро ты будешь все свои секреты выкрикивать. Конечно, тогда-то они мне уже не понадобятся. Я и так получу того, кто мне нужен на самом деле.

Его взгляд упал на мою шею. Словно он увидел – кажется, и вправду увидел, – как ускорился мой пульс.

– А-а, теперь поняла, да? – ухмыльнулся Варриш. – Уверен, ты думаешь, он бессмертен, но я тебя уверяю: однажды мне повезло видеть, как самый могущественный всадник твоего поколения не успел поставить щиты, будто новичок. Меньше чем на секунду, но этого мне хватило, чтобы увидеть, как его уничтожить. Мы добудем все данные за считаные дни. Ты не добыча, Сорренгейл. Ты лишь инструмент.

А не пошел бы он на хер.

– Соласу нравится прятаться? – Мой голос был ужасно хриплым, я закашлялась. Варриш растерянно моргнул, но тут же скрыл свое удивление. – Если ты перекрыл мою связь с Тэйрном, это еще не значит, что он не знает, что ты со мной делаешь. – У меня снова треснули губы, когда я с трудом улыбнулась. – Ты охотишься на Ксейдена. Но Тэйрн охотится на Соласа. Ты слабее в обоих случаях. Может, я и умру в этой камере, но ты тоже умрешь, без всяких сомнений.

– Если я не могу убить тебя – ведь тогда я потеряю доступ к своей истинной цели – это еще не значит, что я не могу ломать тебя снова и снова, пока он не прилетит. Нам с тобой будет очень весело. – Варриш встал и, уходя, вытер ладони о брюки. Я услышала из-за двери его приглушенные слова: – Зовите Нолона. Пора начинать заново.

Но Варриш ошибался. Ксейден не придет. Он предпочтет безопасность революции. Теперь я из тех, кого он не может спасти. Оставалось только надеяться, что все ошибаются и он переживет мою смерть.

– Не бросай меня, – прошептала я Лиаму.

Мне было плевать, что я разговариваю с галлюцинациями, что мой мозг использует Лиама как костыль – главное, что он рядом, главное, что я не одна.

– Не брошу. Обещаю.

* * *

Кап. Кап. Кап. Я потеряла счет часам, побоям, вопросам, на которые отказывалась отвечать.

Нолон приходил дважды, а может, и трижды.

Жизнь превратилась в мучение, в разные степени боли, но Лиам не бросал меня. Никогда. Он был со мной каждый раз, когда я открывала глаза, наблюдал, говорил со мной во время пыток, помогал не сойти с ума, одновременно доказывая, что поздно спохватился… Учитывая, что я уже видела его. Как живого.

Минимум раз в день меня приковывали к стулу и заставляли выпить зелье, блокируя от меня Тэйрна. Я ела то, что мне приносили, потому как выживание было важнее всего, и спала после каждого восстановления, только чтобы проснуться и получить новые и новые побои.

Мои ребра треснули от пинков, левая рука сломалась в том же самом месте, что и в первый раз, и это значило, что не только я теряю силы, – Нолон тоже.

– Можем привести Джека Барлоу, если ничего не помогает, – послышался громкий голос Норы, возвращая меня в сознание из забытья. Я вновь была на стуле. – Лишь богам известно, как он жаждет мщения.

– Соблазнительно, – ответил Варриш. – Уверен, он будет рад поискать новые, весьма творческие способы ее мотивировать, но мы не можем быть уверенными, что он ее не убьет. Ему вообще доверять не стоит, верно? Слишком непредсказуем этот мальчишка.

– До сих пор не верится, что эта мразь выжила, – пробормотал Лиам, прислонившийся к стене справа от двери.

Боги, как же ныли сломанные кости, суставы распухли, все тело покрывали синяки. Я даже не знала, осталась ли внутри меня я сама – или только боль в умирающем теле.

Но зато пыткам не подвергли Рианнон, или Ридока, или Сойера, или Имоджен, или Квинн. Все, кто для меня важен, были в безопасности. За это я и цеплялась.

– Знаешь, Слоун меня ненавидит, – прошептала я.

– Слоун может быть суровой, это да. – Лиам ответил извиняющейся полуулыбкой. – Но ты неплохо справляешься.

– Да я просто образец для подражания. – Я с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза.

– Вы меня вызывали, сэр? Сюда? Там, на лестнице, не меньше десятка стражников.

Этот голос. Страх пополз по спине, а голова Лиама дернулась к двери.

Даин. Мне крышка. Всем нам.

– Вызывал, – ответил Варриш. – Мне нужна твоя помощь. Наварре нужна твоя помощь.

– И чем я могу помочь?

Я дергалась в ремнях, но пряжки не поддавались.

– Сохраняй