Торопливо, чувствуя себя виноватым, Таргитай рассказалвсе-все. Слушали молча, только сопели над горячей кашей. Деревянные ложкимелькали, каша быстро убавлялась. Сжалились, оставили и Таргитаю на донышке —тот и раньше быстро есть не умел, к тому же боялся горячего.

Пока он выскребывал остатки, Мрак хмуро бросил Олегу:

— Ему даже снится такое, что потом становится песней.

Олег охотно кивнул:

— Да, он певец по рождению. Зря из него тесалиохотника, бортника…

Таргитай облизал ложку, вяло удивился:

— Не верите?

Олег пожал плечами, сказал с насмешкой в голосе:

— Тут вовсе не надо быть волхвом, чтобы увидеть, что кчему. Даже Мрак понял, кто эта женщина. Она сказала, как ее зовут?

— Н-нет… Но нужды не было! Имя для того, чтобыотличаться от других, а мы все время были вдвоем.

— Ладно, умник, — прервал Олег в манеребесцеремонного Мрака. — Тебе явилась во сне Дана, понял? Все еще несоображаешь? Люди, плюйте на него! Он все еще не понимает. Дана — главнаябогиня этой реки.

Таргитай смотрел то на одного, то на другого. Мрак и Олегстранно переглядывались, ухмылялись. Наконец Олег сказал тем тоном, как всегдаговорили с Таргитаем в деревне, признавая за первого дурака:

— Тебе повезло, что она не явилась наяву!.. Вот ужесотни лет ее никто не видывал. Дана — древнейшая богиня, она полюбила эту реку,все лето живет в ней, а на зиму улетает в вирый. Эту реку поляне так и зовут поней: Дана-апр, река Даны.

— А киммерийцы? — спросил Мрак.

Застигнутый врасплох, Олег поднял глаза к небу, словно богитолько и ждали, чтобы подсказать, помыслил, сказал уверенно:

— Э… просто Северная река. По-ихнему, Борисфен. Борис,Борей, бор — это все холодное у них, северное. Так вот, Тарх, Дана сильнеемногих богов. Может быть, сильнее всех. В ней мощь этой реки, что несетгромадные камни, как песок, крушит берега, а в половодье заливает целые страны!В древности находились богатыри, пытались отыскать, завоевать красавицу богиню…Сказывают, к самым настойчивым сама выходила навстречу…

Он умолк, пряча улыбку в кудрявой бородке. Таргитайподтолкнул:

— Ну-ну, телись быстрее!

— Летели от ее пинка ниже облака ходячего, но вышедерева стоячего. Тебя еще не лягал конь? Жаль. Мог бы сравнить… Если даст пинкабогиня, то лучше бы тебя лягнуло сто тысяч коней. А Дана не просто богиня,самая могучая!

Мрак хмыкнул, он почти не слушал, его глаза обшаривалинеобозримую водную гладь. Мыслями он был уже на плоту, благо дурень отыскался.

— Разве она так со всеми? — спросил Таргитайневеряще. — Или только с теми, кто хотел взять ее силком, кто похваляется?А ведь говорят же: не хвались, идучи на рать, а хвались, идучи с рати… А вотежели бы кто сказал доброе слово!

Олег даже подскочил от такого кощунства:

— Доброе слово богине? Тарх, ты говоришь о богине или окошке?

Таргитай пробормотал, опуская глаза в землю:

— А чо? Чем богиня хуже…

Мрак сунул ложку за голенище, поднялся. Голос его посуровел:

— В путь! Добро, что все обошлось. А ты, Тарх, хоть иприснилось такое, а песню сделай. Понял? Зря я бегал всю ночь, обшаривалостров?

На второй день, как покинули маленький островок, реказаметно сузилась. Берега сошлись ближе, вода неслась стремительно, бурно. Мраквсе чаще бросался к рулю, помогая Таргитаю.

Над головой неслись холодные темные громады. Солнцевыглядывало быстро, пугливо, тут же скрывалось за тучами. На землю падалнеровный, быстро убегающий свет. Олег всматривался вперед со страхом, онзапоздало вспомнил, что вскользь прочел о чудовище Рух, которое живет за самымстрашным порогом на Данапре, но тогда искал другую запись, про чудовищепропустил мимо сознания, а теперь дергался, пытаясь вспомнить подробности, ичем больше вспоминал, тем сильнее цепенели руки и ноги.

Берега постепенно сузились настолько, что, появись степнякихоть на правом, хоть на левом — стрелы достали бы до плота. Правда, лукикороткие, далеко не бьют, но стрелы отравленные, довольно царапины… А непоявятся киммеры, напомнил себе Мрак невесело, то на порогах разобьютсянаверняка. Конан сказал, что ни один плот, ни одна лодка, ни один герой не миновалипорогов, где живет лютый зверь Рух!

Солнце висело высоко, жгло спины. Мрак обливался потом,ползал по бревнам, затягивал веревки. Таргитаю заорал:

— К берегу держи, я же сказал!

Таргитай повернул перекошенное лицо, багровое от натуги,исполосованное струйками пота:

— Плот не слушается!

Мрак оглянулся на пенистые струи за плотом. Олег подбежал ккраю бревен, в глазах волхва отразился дикий ужас. Мрак крикнул:

— Сносит на середину!.. Наляжем втроем!

Втроем вцепились в рулевое весло. Мышцы едва не рвались отусилий. Таргитай слышал хриплые вскрики Олега, тот греб изо всех сил, глазавспучились, вываливались из орбит. Внезапно поскользнулся, упал лицом на мокрыебревна. Мрак, не прерывая греблю, безжалостно пнул в ребра:

— Вставай, греби!

Пальцы слабели, дыхание вырывалось с хрипами, а воздух сталмокрым. Впереди медленно нарастал торжествующий рев. Мрак выругался, оставилвесло. Тотчас плот выволокло на самую середину, понесло с большой скоростью повысоким волнам.

— На берег не удается, — сказал Мрак зло. —Кто-то держит плот снизу!

— Чудовище Рух, — прошептал Олег.

Берега мелькали, словно мчались не на плоту, а на бешеноскачущем коне. Далекий рев порогов стал громче. Впереди поднялось белесоеоблако водяной пыли, превратилось в непроницаемую стену, что поднималась кнебесам.

— Да, это пороги, — прошептал Олег.

Таргитай все еще цеплялся за бесполезное рулевое весло. Мраки Олег стояли посреди плота, держась друг за друга. Между бревнамиперекатывался котел, налетел на Олега, боднул в ногу, но хозяйственный волхв наэтот раз не бросился спасать имущество, как Мрак не обращал внимания наброшенные лук и стрелы, нехитрое снаряжение для рыбной ловли.

Воздух стал холодным и плотным, целиком из водяной пыли.Таргитай сражался с веслом, только бы не видеть, как плот разлетается в щепы,как он летит в пучину. Погибнуть бы от удара о камни, а то за камнями ждет сраскрытой пастью огромный лютый зверь, начнет жрать еще живого, на зубахзатрещат кости, успеет увидеть свое изуродованное тело…

Мрак что-то кричал Олегу, стараясь переорать рев падающейводы, волхв кричал в ответ. Впереди внезапно выросла белая полоса пены,перегораживающая реку, понеслась навстречу. Плот стремительно несло в этуяростную пену, и вскоре невры увидели торчащие из пены каменные зубья — острые,частые, где не каждая рыба протиснется.