– Дорогой мистер Райдер, я так рада, что вы последовали моему совету. Леди Кэтрин выглядит на этом полотне великолепно.

– Она действительно производит большое впечатление… можно сказать, прямо как в жизни.

– От женщины ее круга и положения нельзя ожидать иного, кроме достоинства.

Мистер Райдер, казалось, не нашелся, что ответить, но мисс Бингли, похоже, это не смутило.

– Я была бы очень счастлива, – продолжила она уверенным тоном, – дать вам еще пару небольших советов по обустройству ваших комнат. Мой вкус обычно считается превосходным, и я с радостью готова предоставить его в ваше распоряжение.

Мистер Райдер поблагодарил ее за предложение и пообещал, что в случае нужды, не колеблясь, обратится к ней.

Этого было достаточно, чтобы обрадовать мисс Бингли, которая осмелилась спросить, можно ли ей взглянуть на обеденный стол, прежде чем гости сядут, «всего лишь одним глазком»?

Мэри и не представляла, что мисс Бингли и мистер Райдер находятся в настолько близких отношениях. Мистер Райдер, похоже, тоже не пришел в восторг от фамильярности мисс Бингли, но послушно последовал за ней, когда та направилась в столовую. Когда они вскоре вернулись, Мэри старалась не встречаться взглядом с мисс Бингли, но невозможно было не заметить выражение удовлетворения на ее лице, когда та проходила мимо нее, что, несомненно, не предвещало ничего хорошего для кого-то из их компании.

Вскоре выяснилось, что жертвой мисс Бингли стала сама Мэри. Когда гостей позвали к столу, Мэри с разочарованием обнаружила, что ее посадили далеко от всех друзей. Подведя ее к стулу, мистер Райдер, явно смущенный ее положением, объяснил, что Мэри изначально должна была сидеть ближе к нему и мистеру Хейворду, но мисс Бингли настояла, что ее лучше всего посадить рядом с мистером Херстом.

– Она сказала, что вам не часто выпадает возможность поговорить с ним, – пробормотал он, отодвигая ее стул, – и что вы с удовольствием воспользуетесь этим шансом сейчас. Конечно, я был рад услужить.

Усаживаясь, Мэри оглядела быстро заполнявшийся стол. На другом конце, слишком далеко для беседы, сидел мистер Хейворд, который вопросительно посмотрел на Мэри, озадаченный ее изгнанием. Между ним и мистером Райдером оказалась мисс Бингли. Почувствовав на себе взгляд Мэри, мисс Бингли ответила ей холодной, довольной улыбкой, а затем повернулась к мистеру Райдеру и заговорила, часто касаясь рукой его рукава.

Поначалу Мэри испытала острое разочарование. Она согласилась сюда приехать в основном ради оживленной беседы, которая вряд ли была возможна в кругу неинтересных собеседников. По одну сторону от нее сидел супруг из четы, приехавшей из родных мест мистера Райдера в Кенте, достаточно вежливый, но не обладающий тем шутливым остроумием, которым она привыкла наслаждаться. По другую сторону оказался мистер Херст, который только мрачно кивнул Мэри, прежде чем налить себе большой бокал вина. Она уже почти потеряла всякую надежду, когда вновь поймала на себе взгляд мисс Бингли, слишком хорошо воспитанной, чтобы открыто демонстрировать свою победу, но слишком довольной, чтобы полностью ее скрыть. Внезапно Мэри почувствовала вспышку гнева. Почему эта коварная, мстительная женщина должна получать удовольствие, наблюдая за молчаливыми страданиями Мэри, в то время как сама наслаждается компанией двух неудержимо разговорчивых соседей? Почему Мэри должна доставлять мисс Бингли такое удовольствие?

Она повернулась к мистеру Херсту с новой решимостью. Должен же он хоть чем-то интересоваться? Мэри намеревалась это выяснить, отчасти ради себя самой – хотелось, чтобы мисс Бингли увидела ее не неловко молчащей, а погруженной в разговор, – но также и из жалости к мистеру Херсту. Правда, его манеры мало что говорили о нем; он был угрюм, почти безмолвен и пил с неизменным усердием, которое Мэри находила тревожным. Но ее сочувствие всегда вызывали те, кто казался одиноким и забытым. Она вспомнила, как мучительно было сидеть за столом в родительском доме, страстно желая, чтобы кто-нибудь проявил к ней доброту. Мэри не забыла и то, как в Лонгборне простая готовность выслушать и обратить на нее внимание превращала даже мистера Коллинза в гораздо более близкое ей по духу существо. «Все, что нам нужно, – это немного внимания», – подумала она, поворачиваясь к мистеру Херсту с вежливым, заинтересованным выражением лица и принимаясь за работу.

Мистер Херст, по-видимому, утратил привычку вести светские беседы, и Мэри пришлось сделать несколько неудачных попыток, прежде чем в итоге она наткнулась на единственную тему, которая его волновала. Когда подали первое блюдо, она ничего не знала о скачках. Но к тому времени, как с десертом было покончено, ее знания расширились во сто крат. Мэри узнала не только о различных качествах лошадей, необходимых для успеха в скачках или в прыжках через барьеры, но и о том, на что следует обращать внимание при оценке однолеток, и почему Ньюмаркет всегда предпочтительнее Йорка в качестве ипподрома. А еще она дала обещание никогда не ставить более или менее значительную сумму на скакуна, не посоветовавшись предварительно с мистером Херстом. Конечно, этот разговор не доставил ей такого же удовольствия, как если бы Мэри осталась на предназначенном ей мистером Райдером месте, но она добилась своей цели, хотя, как сказал бы мистер Херст, время от времени забег давался ей нелегко. Призвав на помощь немного мужества, Мэри избежала перспективы мучительного молчаливого созерцания своей тарелки в течение всего ужина, а также смогла проявить некоторую снисходительность к человеку, не привыкшему к такому вниманию. Когда дамы поднялись, чтобы выпить кофе в соседней комнате, оставив джентльменов наслаждаться их портвейном и бренди, Мэри была довольна собой; и, без сомнения, мистер Херст попрощался с ней с явным сожалением.

Войдя в гостиную, Мэри направилась прямо к тетушке, горя желанием поведать той о своих усилиях в застольной беседе и о чужих хитроумных маневрах, из-за которых пришлось пойти на такие меры. Но по пути ее перехватила мисс Бингли, которая, к большому удивлению Мэри, взяла ее под руку так же, как и мистера Райдера, и повела в противоположном направлении. Она остановилась у камина и села на один из двух диванов, стоявших друг против друга. Мэри неохотно присела напротив.

– Надеюсь, вы простите мне эту смелость, – сказала мисс Бингли, – но я не могу упустить возможности пообщаться с вами как следует, ведь так долго была лишена этой привилегии.

– Да, очень жаль, что мы сидели так далеко друг от друга, – ответила Мэри. – Если бы мы оказались поближе, то могли бы беседовать сколько душе угодно.

– Ах, все эти вопросы рассадки, кто сможет их понять? – С улыбкой Кэролайн Бингли сменила тему разговора и широким жестом обвела комнату: – Скажите, что вы думаете об апартаментах мистера Райдера? Они очень изящны, не правда ли?

– Они и в самом деле очень хорошо обставлены.

– Большую часть мебели доставили из Розингса. Леди Кэтрин любезно подарила ее мистеру Райдеру, когда он переехал сюда, на Брук-стрит. – Мисс Бингли приласкала взглядом маленький столик рядом с собой, а затем – инкрустированный буфет на тонких ножках. – К вашему сведению, она его просто обожает.