Потом Льюис и Тарби сидели и придумывали, как бы проучить Кэрол Кэй Лэбердин, мерзкую шестиклассницу, которой все сходило с рук только потому, что ее отец входил в школьный совет. Прощались мальчики уже затемно и расходились по домам от почтового ящика в самом начале Хай-стрит.

Однажды, в первых числах октября, Льюис и Тарби играли на спортплощадке, отрабатывая броски и отбивание мяча. Льюис уже не так плохо играл и мог отправить мяч лететь куда надо и с нужной скоростью. Перелом Тарби еще не зажил, но мальчик без труда ловил мяч, лети он хоть по самой земле, то и дело энергично подпрыгивая, будто обе его руки в полном порядке.

Льюис стоял на поле. Уже темнело, и мяч было сложно разглядеть, к тому же мальчик заскучал. Постояв еще, Льюис задумался, а не «забить» ли, как говаривал Тарби.

Льюису хотелось сделать для нового друга что-нибудь хорошее. Впечатлить Тарби и сдружиться с ним еще крепче. Может, получится уговорить дядю Джонатана показать ему какой-нибудь фокус. Да, это хорошая идея. Льюис помялся в нерешительности, вспоминая, что Джонатан называл себя «салонным фокусником». То есть из тех, кто вытаскивает кроликов из шляпы или угадывает «твою» карту. Но ведь он говорил, что умеет кое-что поинтереснее…

Льюис поразмышлял еще немного. Ой, да конечно у дяди Джонатана получится. У того, кто может менять рисунок витражного окна, наверняка получится и то, что задумал Льюис. Кроме того, он слышал, как Джонатан сам говорил, что уже делал так, по крайней мере, однажды.

– Эй, Льюис, я тебе мяч кинул часов шесть назад. Ты там что, уснул?

Льюис поднял глаза:

– А? Ой, нет, извини. Слушай, Тарби, а ты не хочешь посмотреть, как мой дядя устраивает лунное затмение?

Тарби уставился на Льюиса.

– Что устраивает?

– Я говорю… Ох, Тарби, пойдем домой, в такой темноте и мяч уже не видно. Пойдем, расскажу тебе про дядю Джонатана. Он у меня настоящий волшебник.

Мальчики побрели по освещенной фонарями улице, перебрасываясь мячом. Льюис подробно рассказывал про магические силы дяди Джонатана, но видно было, что Тарби не очень-то верит.

– О да, готов поспорить, твой дядя может устроить затмение Луны. Прямо готов поспорить. Он такой сидит в своей комнате, попивает пиво, а потом выходит на задний двор, бросает взор на Луну, и потом такой вжух-вжух-х-х и она исчезает, – Тарби отшатнулся и закатил глаза.

Льюису захотелось его стукнуть, но он знал, что Тарби вполне может отмутузить его, поэтому просто повторил вопрос:

– Ты хочешь посмотреть?

– Ага, – с издевкой в голосе ответил Тарби. – Еще как хочу.

– Хорошо, – кивнул Льюис. – Сегодня попрошу его. Когда он будет готов, я тебе скажу.

– О, надеюсь, долго ждать не придется, – саркастически отозвался Тарби. – Так хочется посмотреть, как старый рыжий свинтус вызовет затмение Лу-у-у-у-ны-ы-ы, Лу-у-у-ны-ы-ы.

– Прекрати. Прекрати смеяться над моим дядей, – покраснев и едва не заплакав, выдавил Льюис.

– Заставь меня, – заявил Тарби.

– Не могу, и ты это знаешь, – ответил Льюис.

Тарби продолжал тянуть «Лу-у-у-ны-ы-ы» и «затме-е-ение», пока они не дошли до коричневатого почтового ящика в начале Хай-стрит. Когда пришло время расходиться в разные стороны, Льюис не стал прощаться с Тарби. Даже не помахал рукой. Но войдя во двор дома номер 100 по Хай-стрит, он уже почти не злился и направился прямиком к дяде. Тот играл в солитер за кухонным столом. Это был сложный вид игры под названием «Наполеон и Святая Елена», расклад занимал почти всю поверхность клеенчатой скатерти цвета слоновой кости. Джонатан поднял глаза, когда племянник зашел в комнату, и улыбнулся.

– Привет, Льюис! Как дела с бейсболом?

– Получше, наверное. Тарби очень мне помогает. Дядя Джонатан, а вот, скажем, можем ли мы как-то его порадовать? Мы с ним очень хорошие друзья.

– Конечно, можем. Давай пригласим его на ужин. Ты ведь что-то такое имеешь в виду?

Льюис смутился и покраснел.

– Ну… ну, да. Что-то вроде. А после ужина ты не можешь… устроить, в смысле, ты можешь… устроить лунное затмение?

Джонатан вперился взглядом в мальчика:

– А ты что, сказал ему, что могу?

– Да. Помнишь, однажды вечером ты похвастался, что… вы спорили с миссис Циммерманн о том, какая магия сильнее, луны или земли? И ты сказал, что лунный маг может затмить луну, когда захочет, а ты как раз лунный маг?

Джонатан улыбнулся и помотал головой.

– Я правда такое ляпнул? Ох, и болтун же я. Посмотрим-ка… Помню, однажды, в 32-м я как-то действительно устроил лунное затмение. Дело было на пикнике в парке Уайлд-Крик. Как помню, было 30 апреля, Вальпургиева ночь. В эту ночь ведьмы и колдуны собираются на вечеринку. А у нас было обычное собрание Общества волшебников округа Капернаум. Но некоторые из них настоящие маги. Однако, вернемся к вопросу…

– Да ладно, забыли, – Льюис отвернулся с разочарованным видом. – Скажу Тарби, что ты не сможешь.

– Льюис, ну что ты! – крикнул Джонатан, бросив на стол колоду карт. – Я никогда не видел, чтобы хоть один мальчишка так быстро сдавался. Если у меня получилось однажды, смогу и второй раз. Просто это не такое уж и обычное событие. Все должно работать как часы. В небе, я имею в виду.

– Ох.

– Вот именно, «ох». Так, сейчас обыграю себя в солитер, и пойдем в библиотеку, посмотрим в альманах. Помолчи немного.

Льюис немного нервничал, несколько раз сцеплял и расцеплял руки и разглядывал лампы, пока Джонатан не доиграл. Потом они вдвоем отправились в библиотеку, отодвинули панельные двери и зашли в удивительную комнату, где стоял запах влажной бумаги, дыма и «Кошмара туркмена» – смеси табака, которую Джонатан изобрел сам. Дядя подвинул лесенку к той части шкафа, где хранились магические книги, забрался на нее и вытащил толстый пыльный том с надписью:

Универсальный сборник всякой всячины

ХАРДЕСТИ

Вечный календарь, ежедневник,

альманах и список важных дат

Он открыл книгу на разделе о затмениях, быстро посчитал что-то в уме и сказал:

– Ну и повезло же тебе, Льюис. 1948 – отличный год для лунных затмений. Планеты правильно выстроятся в пятницу. Приглашай Тарби на ужин. А я подготовлюсь творить затмение.

Пришла пятница, и Льюис привел Тарби на ужин. Ничего особенно волшебного в еде не было, разве что лимонад пузырился сильнее обычного. Когда со стола убрали посуду, Джонатан попросил мальчиков помочь миссис Циммерманн вытащить во двор несколько стульев. Затем порылся в подставке для тростей, роль которой выполняла высокая голубая ваза. Трости были всех цветов и сортов: некоторые украшены костяными ручками, даже из слоновой кости, другие деревянные, из твердой древесины орешника или клена, а в некоторых прятались выдвижные лезвия. И только одна была волшебная.