Я закончила куплет.

— Не разрезай луковицу пополам, режь целиковую.

— Послушай, — все-таки разозлилась я. — Этомоя кухня, мое мясо и мой лук. Еще что-нибудь?

— Женщина, — с кавказским акцентом сказал Гиви,хотя до сей поры говорил нормально. — Что ты можешь понимать в таком деле?

Лучше всего было бы огреть его сковородой, но не разумно. Ятрижды глубоко вздохнула, положила нож на разделочную доску и с улыбкойпредложила:

— Прошу.

Он не только взялся за работу. Он блестяще ее выполнил,умудрившись при этом прочитать три лекции: как выбрать мясо, как приготовитьего (конечно, по-настоящему я этого никогда не сумею), плюс краткий обзорпряных трав с их специфическими свойствами в разделе «Кулинарии». Кстати, оченьпоучительно. Я злилась минут пятнадцать и все-таки стала помогать, заглянулапод крышку, принюхалась и сказала:

— Божественно.

— Надо белое сухое вино, — поучал Гиви. —Только в вашем городишке его вряд ли сыщешь.

— Почему это? — обиделась я за родной город.

— Женщина, мясо — это наука, а вино, вино — искусство!

— У нас специализированный магазин есть. Толькогрузинские вина.

— Далеко?

— На машине минут пятнадцать.

Входная дверь опять открылась, и в кухне возникли Витек иПавел.

— Павел, — сказал Гиви, — хочу за виномсъездить.

Тот кивнул, и мы отправились в магазин. Там Гиви бродилминут двадцать, не меньше, и выбрал что-то совершенно невзрачное на вид.Услышав цену, я притихла.

К моменту нашего возвращения и Мишка объявился. Мы сели застол.

— А что это ты не сбежала? — ехидно спросил Павел.

— Куда это мне бежать из своей квартиры? А вещи? Может,для вас пустяки, а для меня они денег стоят. Опять же, направь я свои стопы крайонному отделению, Гиви, чего доброго, мог разнервничаться и сделать что-тотакое, против чего я стала бы возражать. Или я все путаю, и вы меня отпустили?

— Отпустили, — хохотнул Павел.

— Тогда, может, в гостиницу съедете?

— Чего ж тебе дома не живется, барахло целей будет.

— Так я не про себя.

— Я тебе, умница, уже говорил и еще раз повторю,последний: рядом побудешь, пока я во всем не разберусь.

Я закусила губу, стараясь придать себе задумчивый вид,посидела так минут пять, а потом сказала:

— Так вы меня нарочно отпустили, чтобы проследить, чтоя делать буду?

— До чего баба головастая попалась.

— И что ж, уследили? Я себя правильно вела или неочень?

— Чего ж к ментам не ткнулась?

— Так муж у меня мент. И что, много помог?

— Тоже верно, — хохотнул Павел, и остальные с ним.

Это меня воодушевило на дальнейшие действия.

— Пока ты сытый и добрый, я хотела бы уточнить вашивиды на мою личность. Ты бывшему обещал, что со мной ничего не случится, нельзяли это повторить еще раз специально для меня?

— Насчет «случится» обещать не могу. Слышала о том, каккирпичи на голову падают? Всякое в жизни бывает.

— Это точно, — глубокомысленно согласиласья, — но никакого умышленного членовредительства вы не затеваете?

— Боже упаси. Если ты сказала правду, конечно.

— О чем?

— О брате.

— Чистую правду, не сойти мне с этого места.

— И не сойдешь.

— Да я все помню, помню. И заграница не поможет. Потомуи не сбежала.

— А ты б и не смогла.

— Приставать не будете?

— К тебе? — хохотнул Павел. — Да кому ж это вголову придет?

— Хорошо, — кивнула я. — В таком случае,можете пожить у меня немного. Только в ванной я больше спать не буду. Для этогосуществует спальня. А спать в ванной для меня опасно.

— Чем это? — заинтересовался Павел.

— Она холодная, я могу схватить воспаление легких.Хорошо ли это?

— Черт его знает, наверное, не очень.

— Вот видишь. Значит, сплю я в спальне.

— Договорились, — кивнул Павел.

Я несказанно обрадовалась и на еду налегла.

Вино оказалось хорошим, мясо отличным, и, несмотря на всюбредовость ситуации, я осталась довольна.

Все испортил бывший. Он возник на пороге кухни с глупойулыбкой и сказал:

— Как мило, по-семейному.

— Садись, мент, не стесняйся, — предложилПавел. — Выпей вина, закуси.

Валерка, подлец, сел и даже вина выпил, и все на менякосился, ясно было: поговорить хочет, а я мешаю. Помогать ему я не собиралась,и Павел тоже, только когда все доели, он встал, и все вместе с ним, иотправились в комнату, а мне ничего не осталось, как мыть посуду.

Через полчаса Валерка появился в кухне. Один. Взял чашкукофе, но я ее отобрала и в мойку швырнула.

— Кофе в меню не было.

— Что, с утра зубы болят?

— Нет. Серьезней. Гибнет вера обывателя в роднуюмилицию. Или в целях безопасности граждан вы теперь с бандитами водку пьете?

— Вино.

— Извини, погорячилась. Кому-нибудь интересно, чтопроисходит в моей кухне?

— А что происходит? А-а-а, обед отличный. Ты?

— Нет, бандит по имени Гиви. Я не в курсе, милицейскаяэтика существует, или это выдумки для недоразвитых?

— Вот ты как начнешь сразу много незнакомых словговорить, так у меня голова непременно разболится, — обиделся Валерка.

— Я так и думала. Катись отсюда.

— Я хочу тебе помочь.

— Серьезно? Не могу поверить.

— Я знаю, ты меня не любишь, и даже хуже, но я хочу,чтобы ты поняла: все, что я делаю…

— Ты делаешь для моего блага, — хором закончили мы.

— Нервничаешь? — полюбопытствовал Валерка.

— Ага. Может, мне начать кусать губы?