Ворота успели закрыть, но и я успела разогнаться, и черезтри секунды мы катили по проспекту. Конечно, тут и сирены завыли. Интересно,как это они всегда умудряются опаздывать? Я собралась вздохнуть с облегчением,но тут заметила троечку машин сзади, ребята торопились с нами пообщаться. Уменя, естественно, такое желание отсутствовало. Сирены кое-кого напугали, ипалить прекратили. Это меня так воодушевило, что я исполнила что-то оченьлихое, правда, быстро опомнилась и замолчала. Ребята сзади были настырными, новодители так себе, я не сомневалась, что уйду. На перекрестке вдруг вынырнултемный автомобиль, отрезая от нас преследователей. Конечно, сразу загромыхало,но мне было не до этого, потому что один сукин сын все ж таки прорвался, итеперь висел у меня на хвосте. Это стало действовать на нервы. В общем-то, ячеловек спокойный, но он мне надоел. Я набрала скорость, благо что пустынныйпроспект это позволял, потом резко развернулась и полетела навстречу своемупреследователю.

— Сворачивай, — заорал Мишка. Все-таки он пареньневыдержанный.

— Размажет, — выдохнул Витек, сжав кулаки, Павел иГиви молчали. Мы стремительно сближались лоб в лоб, однако нервы у паренькабыли не для таких игр (видимо, пьет паренек), в последнюю секунду он невыдержал, рванул вправо, машину занесло, выбросило на тротуар, развернулозадом, и парень полетел вниз с высоты пяти метров.

— Отдохни, — сказала я. Я не кровожадная, но в этуночь столько натерпелась, что было мне его нисколечко не жалко. В конце концов,сам напросился.

В машине было тихо. Немного успокоившись, я взглянула взеркало: Павел бледен, у Гиви лоб потный.

— Припадочная, — сказал Мишка, Витек косился.Наверное, надо было их как-то подготовить.

— На турбазу? — поинтересовалась я. Павел кивнул.

Всю дорогу никто слова не произнес, это пугало большенедавних гонок на дороге.

В доме мужики уселись в креслах полукругом и на меняуставились. Не по-доброму. Я затосковала.

— Ну, — сказал Павел.

— Что «ну»? — вздохнула я. — Могли бы, кстати,спасибо сказать.

— В вашем городе что, все училки рассекают на«Тойотах»?

— Ну, не все.

— Если ты за полминуты внятно не сможешь объяснить, чток чему, я тебя сам под крыльцом зарою.

— Вы как будто недовольны, — проворчала я, —вот и…

— Время тянешь, — перебил Павел.

— А чего мне его тянуть?

— Давай начнем с «Тойоты».

— Да мне все едино, «Тойота» или «Жигули».

— Отлично. Может, объяснишь, почему?

— Я могу ездить на всем, что, в принципе, движется. Мужу меня был автогонщик. Я с ним тренировалась. Штурманом ездила. Научиласькое-чему.

— Для бабы у тебя железные нервы, — весомо заметилПавел.

— Привычка. Я ж с детьми работаю.

— А с чего это ты вдруг взялась помогать?

— Сотрудничать. В разумных пределах. У меня стойкоеотвращение к братским могилам. Может быть, вы когда-нибудь уедете.

— Я ей не верю, — сказал Мишка. Если честно, онмне успел изрядно надоесть. — Павел, с ней надо как следует разобраться.

Вот ведь гад, жаль, что ему только рожу поцарапало, а неголову оторвало.

— Не надо со мной разбираться. Вы просто спросите, яотвечу. Я ж не отказываюсь.

— Автогонщик, это мент, что ли? — спросил Гиви,видно, мнил себя хитрецом.

— Нет, конечно. Мой муж погиб пять лет назад. Ты ж вшкаф свой нос совал, — накинулась я на Мишку, — да или нет?

— Ну да, — неохотно отозвался тот, — и всеравно…

Тут неожиданно вмешался Витек.

— Мужа как звали?

— Янис Тауринь.

Витек слабо улыбнулся.

— Конечно. А я все фотографию на телевизоре вертел игадал, на кого мужик так похож. Точно. Тауринь.

— Ты его знал? — настороженно спросил Павел.

Витек головой покачал.

— Мне до него, как до луны. Но видел много раз… И тебяя помню, — кивнул он, — хотя ты и здорово изменилась.

— Слава Богу, разобрались, — вздохнула я, —теперь, может быть, мне кто-нибудь и скажет «спасибо». — Всемолчали. — Нет так нет, — философски заметила я.

Павел повернулся к Гиви.

— Я хочу знать о ней все. Все, ты понял?

Гиви кивнул, а я пожала плечами.

— Мне что, узнавайте. Я ж не в розыске.

Тут опять вмешался Витек.

— Как он погиб? В газетах что-то писали, только я непомню.

— Пьяный идиот вылетел на самосвале, а на тротуареколонна детей из детского сада.

— Глупо.

— Глупее не бывает.

— Твой муж был крутым мужиком, — сказал он идобавил тише:

— И хорошим человеком.

Из комнаты меня выставили, и там началось что-то вродесовещания. Я припала ухом к двери с вполне понятной целью, но долго так стоятьне решилась, потому услышала только, как Павел сказал:

— Устрой мне встречу с Афганцем.

Новость показалась мне любопытной. Я прошла в свою комнату ивознесла благодарственную молитву Богу. По всему выходило, что мне сегоднядважды крупно повезло. Мои отношения с Богом были сложными. Когда-то я считаласебя любимым творением Божьим, о котором пекутся, проявляя постоянную заботу. Вобщем-то у меня был повод так думать. Везде и всюду я была любима, всегда и вовсем чуть лучше других и удачливее. Удача королевски улыбнулась мне, когда яучилась на втором курсе: к подруге приехал из Риги брат. Я до этого ни в когосерьезно не влюблялась, а его как увидела, так сразу и поняла — он. Было в немчто-то… Красавцем не назовешь, высокий, худой, длинноносый, а улыбнется, илюбая неприятность — так, пустяк, говорить совестно… Таким, как Янис, верят наслово и в долг дают, фамилии не спрашивая. Хотя в долг он никогда не брал. Былон почти на десять лет старше меня, но выглядел мальчишкой. Через полгода мыпоженились. И я горячо благодарила Бога за каждый прожитый день. И быласчастлива.