пять футов и 85 килограммов и такой же застенчивости, как и у Канвар Джит, она не привлекала к себе внимания, а сосредоточила свой пристальный взгляд на других. После церемониальной ванны она облачилась в оранжевое сари, такое же, как у Мумтаз, ее любимой актрисы, в хитовом фильме того года "Брахмачари". Она приветствовала многочисленных гостей, прибывших в дом, и все они улыбались и желали ей всего самого лучшего в будущем.

В обоих домах праздник продолжался весь день, а тарелки с сыром и овощными пакорами служили пищей для всех встречающих и приветствующих. В сумерках каждый дом начал готовиться к милни - церемонии, на которой две семьи объединятся. В дом Канвара Джит прибыл оркестр, игравший традиционную песню на шехнае - тростниковом инструменте, который, как считается, приносит удачу. Пришла и белая лошадь, покрытая коричневым вышитым ковром; Канвар Джит отправился на ней в дом Кулдипа. Но прежде чем он отправился в путь, сестра закрыла его лицо сехрой - несколькими золотыми кистями, переплетенными с цветами, которые свисали с его тюрбана. Затем Канвар Джит сел на коня и в сопровождении своей семьи поехал к месту назначения, ведя за собой оркестр.

В своем доме Кулдип стояла у входной двери и пела гимны вместе со своей семьей. Ее лицо закрывала богато вышитая вуаль, подаренная ей матерью Канвара Джима. Когда прибыла процессия, в которой звучали шехнаи и табы, Канвар Джит и Кулдип обменялись гирляндами из роз и жасмина. В то же время каждый член одной семьи особо приветствовал своего коллегу из другой семьи. Мать приветствовала мать, сестра - сестру и так далее. Эти семейные "пары" также обменивались гирляндами. Затем семьи праздновали , пели и танцевали до тех пор, пока семье Канвар Джит не пришло время уезжать.

На следующий день на рассвете семьи Кулдипа и Канвара Джит отправились в близлежащий храм на церемонию Ананда Караджа, или Благословенного союза. Канвар Джит, снова одетый в красный тюрбан и темный костюм, встал на колени перед деревянным алтарем, на котором хранилась Гуру Грантх Сахиб, священная книга сикхов. Кулдип, одетая в розовый сальвар-камез - наряд из свободных штанов и длинной туники, - стояла на коленях рядом с ним, непрозрачная вуаль с золотыми кистями закрывала ее почти до пояса. После пения гимнов и молитв дедушка Канвар Джит привязал один конец длинного шарфа к руке внука, а другой - к руке Кулдипа. Связавшись таким образом, пара обошла вокруг Гуру Грантх Сахиба четыре раза. После каждого круга они делали паузу, чтобы услышать, как сант, или святой человек, читает молитву, связанную с их союзом: карма, дхарма, доверие и благословение. После этого обе семьи в знак торжества бросили к ногам пары деньги и гирлянды. Затем Канвар Джит приподнял вуаль и впервые увидел лицо своей жены.

Именно так поженились мои родители. Каждая деталь церемонии была решена за них - от того, за кого выходить замуж, до того, что надеть и что есть. Все это было частью тщательно соблюдаемого культурного сценария, который со временем превратился в сикхские традиции, которых они и их семьи придерживались в этот день. Когда я рассказываю людям о том, что мои родители впервые встретились в день своей свадьбы, самой распространенной реакцией является шок: "Их семьи решили, что это пара? Как ваши родители могли допустить, чтобы с ними такое случилось?". Простое объяснение людям, что в моей семье и в большинстве индийских семей браки заключались именно таким образом, не удовлетворяет их любопытства и не уменьшает недоумения. На первый взгляд, люди понимают, что существуют культурные различия в том, как заключаются браки. Но самое неприятное, то, что мои родители позволили лишить себя такого важного выбора. Как они могли так поступить и почему?

II. ВОПРОС ВЕРЫ

Помните Мартина Селигмана, психолога, который проводил те тревожные эксперименты с собаками? Его убедительные исследования, проведенные как с людьми, так и с животными, а также другие исследования, о которых мы узнали в предыдущей главе, демонстрируют, насколько сильно мы нуждаемся в контроле над тем, что с нами происходит. Когда мы не можем сохранить контроль, мы чувствуем себя беспомощными, опустошенными, неспособными функционировать. Впервые я узнал об этих экспериментах, когда читал курс Селигмана, будучи студентом Пенсильванского университета. Результаты этих исследований заставили меня задуматься о том, не может ли моя собственная сикхская традиция, вместо того чтобы давать силы или поднимать настроение своим последователям, на самом деле порождать чувство беспомощности. Будучи приверженцем сикхской веры, я постоянно следил за множеством правил: что носить, что есть, запрещенные виды поведения, обязанности перед семьей. Когда я все это суммировал, мне уже мало что оставалось решать - многие решения были приняты за меня. Это относится не только к сикхизму, но и ко многим другим религиям. Я обратился со своими вопросами к Селигману, надеясь, что он сможет пролить свет на то, могут ли представители религиозных конфессий испытывать большую беспомощность в своей жизни. Но он тоже не был уверен, поскольку научных исследований на эту тему не проводилось. Поэтому мы решили начать исследование, изучающее влияние религиозных убеждений на здоровье и счастье людей.

В течение следующих двух лет любой, взглянув на мой социальный календарь, мог бы предположить, что я пытаюсь искупить грех всей своей жизни. Каждую неделю мои исследования начинались в пятницу на закате с посещения мечети, за которым сразу же следовал визит в синагогу. По субботам я посещал еще синагоги и мечети, а по воскресеньям ходил по церквям. В общей сложности я опросил более 600 человек из девяти разных религий. Эти религии были разделены на фундаменталистские (кальвинизм, ислам и ортодоксальный иудаизм), которые налагают на своих последователей множество повседневных предписаний; консервативные (католицизм, лютеранство, методизм и консервативный иудаизм); и либеральные (унитарианство и реформистский иудаизм), которые налагают наименьшие ограничения. В действительности, некоторые ветви либеральных религий даже не требуют от своих практикующих членов верить в Бога, а наибольший процент унитариев-универсалистов называют себя светскими гуманистами, за которыми следуют те, чья духовность ориентирована на землю или природу.

Прихожанам было предложено заполнить три анкеты. Первый содержал вопросы о влиянии религии на их жизнь, в том числе о том, насколько она влияет на то, что они едят, пьют, носят, с кем общаются и на ком женятся. Представители фундаменталистских конфессий получили самые высокие баллы по этим вопросам, а представители либеральных конфессий - самые низкие. В ходе опроса также