— Нет, — сказал он. Он уложил гитару в футляр изакрыл его. — Прости, но ты не можешь здесь остаться. Таковы правила.

Она чувствовала, что все идет к этому, но позволила себеподумать: Ева была милой, и Шейн не был ужасен, и комната была хорошей, новзгляд в глаза Майкла добил ее. Окончательный и бесповоротный отказ.

Она почувствовала, что ее губы трясутся, и возненавиделасебя за это. Почему она не может быть задиристой холодной стервой? Почему онане может постоять за себя, когда надо, не расплакавшись при этом как дитя?Моника не стала бы плакать. Моника нашла бы, что ответить, сказала бы ему, чтоее вещи уже в комнате. Моника швырнула бы ему деньги на стол и он бы не посмелвернуть их назад.

Клэр полезла в свой задний карман и достала свой бумажник.

— Сколько? — спросила она, и начала отсчитыватькупюры. У нее было двенадцать, этого должно хватить. — Трех сотендостаточно? Я могу достать еще, если нужно.

Майкл откинулся назад от удивления, слегка нахмурив лоб. Онвзял пиво и отпил немного, пока размышлял.

— Как? — спросил он.

— Что?

— Как ты достанешь еще?

— Найду работу. Продам вещи. — Не то чтобы у неебыло что продавать, но в крайнем случае она может в позвонить маме. — Яхочу здесь остаться, Майкл. Я очень хочу. — Она была удивлена твердостисвоего голоса. — Да, мне меньше восемнадцати, но я клянусь, у вас не будетпроблем из-за меня. Я не буду путаться у вас под ногами. Я хожу в колледж, иучусь. Это все, что я делаю. Я не гуляю и не хожу на вечеринки. Я могу бытьполезной. Я… Я буду помогать убирать дом и готовить.

Он поразмыслил над этим, не отводя от нее взгляда. Все егомысли читались на лице. Это немного пугало, хотя вряд ли Майкл отдавал себе вэтом отчет. Его решительность и уверенность в себе делали его старше своих лет.

— Нет, — сказал он. — Прости, дитя. Но тутслишком много риска.

— Ева совсем чуть-чуть старше меня!

— Еве восемнадцать. А тебе сколько, шестнадцать?

— Почти семнадцать! — Если немного растянутьпонятие почти. — Я правда учусь в колледже. Я первокурсница, взгляни, вотмой студенческий билет…

Он пропустил это мимо ушей.

— Возвращайся через год и мы поговорим об этом, —сказал он. — И давай закроем эту тему. Как насчет общежития?…

— Если я там останусь, они убьют меня, — сказалаона, и опустила глаза на свои сцепленные побелевшие пальцы. — Они пыталисьубить меня сегодня.

— Что?

— Другие девчонки. Они побили меня и столкнули слестницы.

Молчание. Довольно долгое. Она боялась поднять на негоглаза, поэтому услышала только скрип кожи, а потом поняла, что Майкл уже стоитрядом с ней. Прежде чем она успела что-либо возразить, он уже проверял шишку наее голове, наклонив голову назад, чтобы получше разглядеть, затем такжебесстрастно рассмотрел синяки и порезы.

— Что еще? — спросил он.

— Что?

— Кроме того, что я видел? Ты ведь не собираешьсяумереть прямо передо мной?

М- да, очень трогательно.

— Я в порядке. Меня осмотрел доктор и все такое. Этопросто синяки. И растянутая лодыжка. Но они столкнули меня с лестницы, исделали это специально, и она сказала мне… — Тут почему-то ей вспомнилисьслова Евы о вампирах, и Клэр сбилась с мысли. — Нападавшая на менядевушка, она сказала мне, что ночью я получу свое. Я не могу вернуться вобщежитие, Майкл. Если ты выставишь меня за дверь, они убьют меня, потому что уменя нет друзей и мне некуда идти!

Он постоял так еще несколько секунд, посмотрел ей прямо вглаза, и вернулся к дивану. Он снова открыл футляр с гитарой и устроился синструментом на диване; она подумала, что это его комфортная зона, прямо так, сгитарой в руках.

— Те девушки. Они выходили днем?

Она моргнула.

— Ты имеешь в виду на улицу? Конечно. Они ходят назанятия. Ну, иногда.

— Они носят браслеты?

Она моргнула.

— Ты имеешь ввиду, такие… — Ева оставила свой застолом, и она подняла полоску кожи с красным символом. — Такие как этот? Яникогда не замечала. Они носят много побрякушек.

Она задумалась, и наконец вспомнила кое-что. Впрочем,браслеты немного отличались от этого. Они были позолоченными, и Моника иМоникеты все носили их на правом запястье. Она никогда не обращала на этовнимания.

— Возможно.

— Браслеты с белым символом? — Майкл задавалвопросы небрежно, склонив голову и делая вид, что полностью сосредоточен нанастройке гитары, хотя та в этом не нуждалась. Каждая нота, издаваемая струнамизвучала идеально. — Не помнишь?

— Нет. — Она почувствовала отчетливую вспышкучего-то среднего между беспокойством и паникой. — Это означает, что онипод защитой?

Он колебался секунду, но этого было достаточно для того,чтобы она поняла: Майкл удивлен.

— Ты имеешь в виду презервативы? — спросилон. — О какой еще защите может идти речь?

— Ты знаешь, о чем я говорю. — Ее щеки горели. Онанадеялась, что это не так заметно, как чувствуется.

— Я так не думаю.

— Ева сказала…

Он поднял голову, и его голубые глаза стали неожиданнозлыми.

— Еве следует держать рот под замком. Она и так всерьезной опасности от того, что расхаживает в этих готических шмотках. Они итак думают, что она их высмеивает. Если бы они слышали, что она говорит…

— Они, это кто? — спросила Клэр. Теперь была егоочередь отводить взгляд.

— Люди, — сказал он безразлично. — Послушай,я не хочу испачкать руки в твоей крови. Ты можешь остаться на пару дней. Нотолько, пока не найдешь где жить, хорошо? И постарайся сделать это побыстрей,здесь тебе не реабилитационный центр для избитых девчонок. Я пытаюсь уберечь отпроблем Еву и Шейна, мне и этого беспокойства хватает.

Для парня, играющего такую красивую музыку, он был жесток, инемного страшноват. Клэр нерешительно положила деньги на стол перед ним. Онпосмотрел на них, сжав челюсти.

— Арендная плата сотня в месяц, — сказалон. — А так же, один раз в месяц ты покупаешь продукты. За первый месяцоплата вперед. Но ты на столько не задержишься, так что, остальное оставь себе.

Она сглотнула и забрала две сотни из трех, отсчитанных ею.

— Спасибо, — сказала она.

— Не благодари меня, — сказал он. — Просто невпутывай нас в неприятности. Это очень важно для меня.

Она молча встала и пошла на кухню. Наложив чили в дветарелки, поставила их вместе с ложками и колой на поднос и вернулась в комнату.Там аккуратно составила все на столик перед хозяином дома. Майкл посмотрел напринесенное угощение, потом перевел взгляд на Клэр. Она медленно села, морщасьот боли, и начала есть. После паузы Майкл взял свою тарелку и попробовал.