— У фатума интересное чувство юмора, — тактично отозвался Берти. И продолжил: — Что ж, когда они просыпаются, мы, как бы, бежим и визжим. Второе факультативно. Петляем, как полоумные, чтоб не задавили. Выбегаем сюда, сигаем через мост — их он точно не выдержит, нас-то еле-еле…

Я побледнела:

— Еле-еле?

Сыщик крякнул, видимо, забыв о моих проблемах и связанной с ними подозрительностью:

— Короче, сундук взяли и свалили!

Я только вздохнула.

Наш план даже звучал несерьезно… А уж воплощать его!.. С другой стороны — ну зачем городить лишние сложности?

У меня, конечно, есть первый разряд по умению усложнять и чинить преграды, но иногда его стоит просто отложить в стол. И забыть. Забыть к праховой бабушке.

— Идем, Холли, — кивнула я.

Сыщик опешил:

— Как ты меня назвала?

— Холли.

— Это женское имя в моей стране, эй!

— Оу. Прах. Прости. Я думала, это будет мило, — смешалась я. — Меня вон вечно называют Стражди, переиначивая фамилию.

— Халла — можно, — насупился рыжий. — Холли — не-не-не. Ни в коем случае.

— А как лучше-то?

— Лучше — «мой сиятельный господин», — осклабился рыжий. И тотчас получил снежком в рот.

Мы отправились в Лощину.

Снуи, взлетая то выше, то ниже, вел нас сквозь владения чудищ.

Вообще, конечно, чудища — это я утрирую. Ледяные гиганты — относительно нормальные парни: две руки, две ноги, желудок. Просто они очень большие, а потому люди в их руках легко ломаются. И, да, они не любят, когда чужаки залезают к ним в долину, воспользовавшись тем, что гиганты спят днем, а живут по ночам.

Мне бы тоже не понравилось, если б кто-то шарился по моему дому, пока я вижу десятый сон. И, тем более, если б кто-то воровал мои сокровища…

Впрочем, оказалось, что сундук спрятан дальше. А именно: в тёмной пещере под скалой, чья пасть изобиловала сталактитами и сталагмитами. Снуи попетлял в кристалльно-снежных коридорах, а потом вдруг бросил нас посреди каменного мешка в недрах горы. И с писком удалился, забрав с собой свой свет.

Мы с Голден-Халлой одновременно зажгли фонарики: я — аквариум с осомой, он — маг-сферу. Зеленые и синие всполохи пробежали по льдистой пещере, как рукотворное северное сияние.

Искомый сундук стоял четко в центре зала.

Слишком четко для того, чтобы этому обрадоваться.

Не добавляли оптимизма и кости, разбросанные кругом… В частности, человеческие.

— Ну, привет авантюристу… — вздохнула я.

Мы с саусберийцем переглянулись. Потом вновь посмотрели на сундук. И снова переглянулись.

— Мне вот как-то прямо даже не хочется его трогать, — призналась я. — Даже шажок вперед делать не хочется, веришь?

— Верю, — охотно отозвался Голден-Халла и яростно поскреб нежный лоб под колючей шапкой. — Но мы же не можем уйти просто так, да?

— Не можем, — я кивнула. — Давай жребий вытянем: кто подойдёт, кто прикроет?

— Пф-ф! — сказал попутчик и сделал несколько быстрых шагов вперед, к сундуку.

Маг-сфера в его руке поплыла вместе с ним — логично — и голубые пятна замерцали на сталактитах, дробясь и подрагивая. Я непроизвольно дернулась: мне показалось, кто-то шевельнулся там, в темноте. Но нет, кажется, просто игра теней.

На всякий случай я поудобнее перехватила фонарь с осомой. Если что — метну прицельно. Это я умею.

Меж тем, сыщик дошел к центру зала. Пара костей опасно хрустнули под его подошвами.

Голден-Халла склонился над сундуком, сдул с него пыль, взялся на кованую ручку на крышке и оглянулся на меня:

— Ну что, поднимаю?

— Проверь магией, нет ли защитных чар?

— Уже.

— Когда ты успел?

Детектив сдернул с руки перчатку и демонстративно пошевелил пальцами. На всех них сегодня было надето по одному тоненькому золотому кольцу. Эдакий кастет великосветской фифы.

— Это артефакт-анализатор, он чует и интерпретирует чары. И если что не так, нежно покусывает меня за кожу. После того, как одна моя знакомая стала жертвой пиратского проклятья в порту, на работе я на всякий случай не брезгую маг-датчиками. На мне вообще довольно много колдунских обвесов, так-то. Крутых обвесов, — он лучисто улыбнулся.

Я фыркнула:

— Ты хвастаешься третий раз за утро, Голден-Халла.

— Нет, я просто предупреждаю, — сыщик посерьезнел. — На случай, если ты подойдешь ко мне слишком близко, и тебя вдруг что-нибудь ущипнет.

— Вряд ли я подойду настолько близко.

— Как знать! На спине меж лопаток у меня висел амулет от сглаза из яичной скорлупки, а ты раздавила его. Лбом. На лошади. Я всё почувствовал.

— Да ладно?! — я смутилась под его укоряющим взглядом. Но уже полмгновения спустя спохватилась, — …Да ла-а-а-адно заливать-то, Халла! Какая скорлупка — на спине! Любое кресло тебе б ее раздавило!

— …Но ты не дала креслу шанса! — драматически зашептал Берти.

И не успела я — по закону жанра, неведомо кем и неведомо когда придуманного (надо будет спросить у Теннета) — отбить реплику детектива своей, еще более абсурдной, как в сценку вступило третье лицо.

Ужасный монстр. Часть монстра, если быть точной.

Я предупредительно охнула, когда из дальнего конца пещеры на Голден-Халлу выползли — и вскинулись, как боевые кони, — несколько черных шипастых щупалец. Они явно крепились к какому-то телу, но тело оставалось за неосвещенными сталактитами. Судя по всему, размер пещеры был куда больше, чем могло показаться сначала.

Щупальца вздыбились, нацелив иглы-когти на детектива. Он сказал что-то вроде «Ёжики!», последовательно глянув на складной нож, выхваченный из кармана, и на запчасти врага.

М-да, таким лезвием он не оттяпает эти штуки, даже если монстр ляжет и честно разрешит ему попробовать. Габариты, увы, не сходятся.

Впрочем, щупальца не торопились душить, убивать или распластывать воришку. Где-то вдалеке раздался тихое угрожающее шипение, как змеиное, и вся эта игольчатая конструкция с каким-то легким предвкушением завибрировала, неотвратимо подтягиваясь к сыщику. Из присосок стала выступать прозрачная жидкость, напоминающая слюни.

Кажется, чудище собиралось съесть Голден-Халлу, а пока с интересом принюхивалась, как гурман — к креветкам в хитром соусе.

Убедившись, что Берти и монстр отвлечены друг на друга, я осторожно попятилась к выходу: всё, пора делать ноги, мне надоели приключения.

…Да шучу, конечно. Я действительно сделала несколько скользящих шагов — вот только вперед, к сундуку и попутчику.