Или просто застрянет, если объект огромен и однообразно мускулист — как щупальце невидимого монстра.

— Значит, под этим месивом, — я сглотнула, кивнув на рану, — Еще и тоннели «рыбок»? И сами «рыбки» где-то там? Мне придется до них докапываться? Резать? Фу!

Берти наклонил голову и внимательно посмотрел на мое посеревшее лицо.

— Какой же ты целитель, если тебя так мутит от мысли об операции? — укорил он.

Это меня взбодрило. Я настолько ненавижу кого-то разочаровывать, что лучше наступлю себе на горло, чем допущу такую печаль.

Я молча взяла у рыжего протянутый им ножик, кивнула — «Готовься, партнер,» — и, облизав губы, полезла в рану.

Естественно, монстру это не понравилось.

«Наше» щупальце, и без того скованное, лишь мелко задрожало под моими руками. А вот остальные наконец перешли к активным действиям: попробовали нас заколоть и раздавить.

— Ничего себе!.. — охнул Голден-Халла, успевший выставить вокруг нас защитную сферу, о которую отростки хлестали теперь в стиле взбесившегося барабанщика.

Я закапывалась внутрь, вооруженная ножом и унни, в отчаянном поиске «рыбок». Первая — есть! Сыщик, сидевший позади, все сильнее наваливался мне на спину — сообразно тому, как стягивалась и трещала сфера.

Вторая «рыбка» — есть!..

Я закопошилась азартнее. Вошла во вкус.

— Ты там скоро? Я так долго не выдержу, — сдавленно признался Голден-Халла.

Я понимала это. Все, кто колдуют классическим путем, устают очень быстро, ведь для них магия — борьба, а не дружеская беседа, как в моем случае. Тем более Голден-Халла, — саусбериец, а не шолоховец, и работаем мы аж в Норшвайне — то есть никаких тебе «плюшек» в виде столичного кургана, усиливающего колдовство.

Интересно, может, я могу ему помочь?

Наставник заблокировал мне любое колдовство, кроме целительства, но унни не возражала сейчас, когда я приспособила лечение под осветительные цели. Возможно, энергия бытия согласится и на восстановление чужих сил?

— Это читерство! — возмутились блики, очевидно подслушавшие монолог.

Хм. Печально. Но ведь я могу немного докрутить эту идею…

— Дай мне руку, Берти! — попросила я.

— Зачем?

— Просто дай!

В поле зрения появилась чужая, узкая кисть, протянутая сзади. Я на секунду вытащила нож из раны монстра и резко полоснула им по запястью Голден-Халлы.

— Вот и доверяй тебе! — опешил он, намереваясь выдернуть руку, но я цепко схватила его запястье обратным хватом. Белый свет, мой дружок, покорно потек в царапины попутчика, а потом по самому попутчику, выше и выше.

Левой рукой я продолжила копаться в щупальце. Осталась только одна «рыбка»…

Детектив, сжавший мое запястье в ответ — это было необязательно, но ладно, — присвистнул:

— Ты что, ходячий маг-генератор? У меня браслеты наполняются.

— Не генератор — посредник, — коротко отозвалась я.

— С ума сойти! Можно я заберу тебя в Саусборн? — восхитился сыщик.

На это я не ответила, только польщенно зарделась.

Люблю, когда меня хвалят! Вроде глупость — всего лишь чужие слова, даже не поступки — но они поднимают настроение до небес.

Меж тем, я нашарила третью «рыбку». Выдернула и бросила вниз. Теперь исцелению ничего не мешало, и рана под ладонью тотчас стала заживать.

Уже когда она стянулась полностью, монстр вдруг обмяк. И умолк — никакого больше шипения.

Щупальца мгновенно перестали нападать на сферу: слабо трепыхнулись и поползли прочь. Мы с Голден-Халлой слезли с кожистых колец под нами. Сыщик — свеженький от энергетического вливания — с явной неохотой отпустил дармовой источник силы в моём лице и, сплетя отмену, разорвал колдовскую сетку. Некогда раненая запчасть чудовища также бесшумно исчезла в темноте…

Остались только мы, окровавленный нож, сундук, мой аквариум с осомой и осколки разбившейся маг-сферы — она попала под раздачу во время операции.

— Вот не пойму: хорошо это или плохо, что нам не сказали «спасибо»? — пожаловалась я, вытирая руки о меховое пальто.

— Опять догонять предлагаешь? — Голден-Халла вскинул бровь. — Этому монстру после тебя потребуется психолог.

— Тогда смилостивимся над монстром.

Саусбериец серьезно кивнул, потом усмехнулся:

— Знаешь, Ловчая, это мило, что мы его вылечили. Принудительно. Надеюсь только, он не гордился своей раной, как… Ну, не знаю: боевым ранением прошлых лет.

— Он бы тогда не дал нам шанса, — с сомнением протянула я.

— Он и так не давал. Когда он зависал над нами, вибрируя, он ждал, пока в присосках выработается достаточное количество пищеварительного фермента. Без этого джулги не бросаются на добычу.

Я моргнула.

Кто такие, прах их побери, джулги?! Почему я никогда о них не слышала? Так, надо будет заглянуть в библиотеку по возвращении в Шолох.

Берти, меж тем, щурился на меня, как кот, всем своим видом упрашивая: "Ну давай! Ну спроси меня! Ты же явно не знаешь!"

И хотя я в курсе, что тот, кто спрашивает — глупец лишь однажды, а тот, кто не спрашивает — всю жизнь, я все же малодушно промолчала.

Боюсь, мой мозг считает, что у нас с сыщиком что-то вроде соревнования. Мда. Ну ладно, это не худшая реакция на Халлу из всех возможных…

Поэтому я перевела тему:

— Кхм, а ты помнишь, где выход?

Берти потоптался по осколкам своего светильника, потом присел на корточки и пальцами провел по прозрачным отпечаткам там, где проползали щупальца:

— Не помню, но по следам найду. Только ты должна помочь: кажется, с этого момента ты мой единственный свет, — он подмигнул.

Я послушно выставила аквариум с осомой вперед и вниз.

Так мы и шли, в полуприсяде, ориентируясь на слизкие отпечатки джулговой слюны.

Когда мы выбрались из пещеры, выяснилось, что крылатый снуи ждал нас у входа.

Он обрадовался нам как родным: весело пища, бросился обнимать меня за нос (на другое размаха его крохотных ручек не хватало). Я не ожидала внезапной щекотки и потому позорно чихнула: бедолагу снуи отнесло через три сугроба в четвертый.

Голден-Халлу после этого он обнимать не стал… Но сыщик, вроде бы, не обиделся.

Главное, что сундук был при нас. Мы тихонько пошли по своим же прежним следам — через лощину гигантов к подвесному мосту.

Обратный путь почему-то всегда кажется короче. Так и здесь: хотя мой попутчик шел под весом сундука, а я просто устала от магии, мы пересекали хрустальный город до обидного быстро.