— Мы с Ритой долго не имели детей, жена перенесла пятьвыкидышей подряд. Беллочка появилась на свет, когда мне было уже за сорок.Конечно, мы сами виноваты, избаловали девчонку, но я все время думаю: дочьрастет без матери. Поэтому и Ольгу сюда не привожу.

Очевидно, на моем лице отразилось недоумение, потому чтоСергей Петрович неожиданно сказал:

— Ты чего стоишь словно фонарь?

Я не ожидал услышать от него ничего подобного, поэтому отрастерянности ляпнул:

— Вы же не предложили мне сесть. Сами стоите, мнепросто неудобно садиться.

— Ты сделаешь мне большое одолжение, если перестанешьразводить китайские церемонии, — сердито буркнул хозяин и опустился надиван.

Я покорно устроился в большом кресле. Отчего-то большинстволюдей, встретив по-настоящему воспитанного человека, начинают тут же считатьего занудой. К сожалению, в современном понимании воспитание — это привычказдороваться со знакомыми и неупотребление ненормативной лексики с трибуны. Насамом деле существует много нюансов, которые отличают человека изинтеллигентной семьи от остальных. Ну, к примеру, он всегда встанет, если вкомнату входит дама или некая особа старше его по возрасту. Садиться на диван,когда стоит хозяин, не принято. Нельзя первым протягивать руку женщине и крайненеприлично перебивать собеседника…

— В нашей семье, — голосом школьного учителясообщил Кузьминский, — и впрямь существует легенда о пятне. Но никакоймистики в ней нет. Просто бедному отцу очень не повезло в жизни. Моя матьГлафира была удивительно талантливым, но тяжело больным человеком. Шизофрениястрашная штука.

Конечно, ужасно потерять рассудок, но еще страшнее житьрядом с такой личностью. Петр Фадеевич, на мой взгляд, был просто святым. КогдаГлафира покончила с собой, отец выдержал траур и женился на Варваре, молодойвдове с ребенком. Он думал, что у них получится хорошая семья. Варя, однавоспитывавшая дочку Лисочку, нуждалась в средствах, а Петр Фадеевич былобеспеченным человеком и желал, чтобы я не остался без матери. Отцом руководилхитрый расчет. Своих детей он больше заводить не хотел, всю любовь отдал мне.Будущая супруга должна, по его мнению, иметь дочь, так как девочка не соперницасыну. Два ребенка мужского пола начнут драться, выяснять отношения…

Все вышло так, как задумал Кузьминский. Сергею исполнилосьна момент смерти мамы двенадцать лет. В пятнадцать у него появилась мачеха.Дочери Лисочке было десять. Варвара оказалась милой женщиной, искреннеполюбившей пасынка. Она пыталась, как могла, заменить ему мать. Было лишь одно«но». Через некоторое время после свадьбы выяснилось, что Варя тоже больнашизофренией.

Когда Петр Фадеевич узнал, какой диагноз ставят его второйжене, он побледнел и заперся в спальне. Видно, зря считают, что снаряд в однуворонку дважды не попадает.

Неизвестно, как бы развивались события в семье Кузьминских,но Варвара покончила с собой перед портретом Глафиры и тем же способом, что ипервая супруга Петра Фадеевича. Она воткнула себе в шею ножницы. Дикий способуйти из жизни, который мог прийти в голову лишь человеку с затуманеннымрассудком.

Петр Фадеевич страшно переживал случившееся и переехал вновый дом, но его домработница, болтливая Степанида, сочинила историю опроклятии Глафиры. Вот с тех пор и начинает отсчет семейная «легенда».Кузьминский, услыхав пересуды соседей, мигом уволил Степаниду, а та, то лижелая отомстить хозяину, то ли попросту обладая буйной фантазией, сталасплетничать еще пуще. Положение усугублялось тем, что бывшая прислуга проживалав одном доме с Петром Фадеевичем, и скоро бедняга не мог спокойно выйти наулицу. Едва он появлялся из подъезда, как все, кто сидел на скамеечках,замирали и поедали вдовца взглядами. Каких только глупостей не придумывалилюди! Петр Фадеевич представал во всех рассказах просто Синей Бородой. Людскаямолва приписала ему не то восемь, не то девять жен.

— Он уже пятерых похоронил, — шепталистарухи, — а потом к нам въехал.

— У них по дому привидение бродит, — захлебывалисьмолодые матери, покачивая коляски.

— Варвару-то Глафира убила, — бубнилаСтепанида. — Она по дому бродила, я сама видела ее сто раз в сером платье!

— И от девчонки он избавился, — подхватываладворничиха.

Последнее заявление было правдой. Петр Фадеевич сдал Лисочкув детский дом, но не надо его за это осуждать, он просто не в состоянии былсправиться с двумя детьми.

Лисочка осталась в памяти Сергея капризной, вечно ноющейдевочкой, избалованной матерью. Сережа даже не знал ее настоящего имени. Варязвала дочку Лисочкой, наверное, из-за слегка удлиненных к вискам глаз иостренького носика, делавших девочку похожей на лисичку.

Сергей с малышкой не дружил, дальнейшей судьбой ее неинтересовался. Петр Фадеевич никогда не навещал падчерицу в приюте, и после егосмерти Сережа не сделал ни одной попытки увидеться с Лисочкой. Она была емучужой.

Спустя два года после кончины Варвары Кузьминский решил ещераз устроить свою семейную жизнь и привел в дом молодую, смешливую Соню. Домзамер, предвкушая новое несчастье.

Софья прожила в квартире Кузьминских полгода, но потом,покидав вещи в саквояж, исчезла. Петр Фадеевич ходил чернее тучи. Передрасставанием его избранница объяснила свое поведение.

— Уж извини, — говорила она, утрамбовывая шмотки вне желавшем застегиваться чемодане, — только я не хочу на тот свет вследза всеми твоими женами отъехать.

— Ты наслушалась глупостей от баб во дворе, —попытался вразумить ее Кузьминский. — Я давно подумываю о смене квартиры.

Соня подняла красное лицо.

— Разве это не правда?

— Господи, — возмутился Петр Фадеевич, — даполная чушь, конечно. Никакого проклятия Глафиры не существует!

— Но она покончила с собой! — возразила Соня.

— Глаша болела шизофренией!

— А остальные?

— У меня было всего две жены! — закричал ПетрФадеевич. — Не пять, не семь, не девять, только две!

— И что стряслось с последней? — тихопоинтересовалась невеста.

— Ты же знаешь! Она тоже лишилась рассудка и убиласебя.

— Ага, — кивнула Соня, — здорово вышло. Таквот, я не хочу стать следующей. В твоей квартире поселилась зараза.

— Послушай, — устало возразил Кузьминский, —шизофрения не чума, она не передается воздушно-капельным путем.