Шайлер отыскала место у окна и поставила стул в круг.Присутствовало всего десять учеников, стандартное количество. Шайлер невольно обратилавнимание, что Джека Форса на его месте не видно. Они за весь семестр необменялись ни единым словом, и теперь ей было интересно, а помнит ли он вообще,что в пятницу вечером поздоровался с ней?

— Кто-нибудь из вас был близко знаком с Эгги? —спросил мистер Орион, хотя вопрос не имел отношения к предмету.

Окончив школу Дачезне, ты мог, наткнувшись даже через многолет после выпуска на бывшего соученика где-нибудь в аэропорту, или на прогулкепо центру Помпиду, или в баре «Макс Фиш»,[7] тут же пойти с нимвыпить и завести душевный разговор, потому что даже если в школе вообще необщался с этим человеком, то все равно почти все о нем знал, вплоть до интимныхподробностей.

— Что, совсем никто? — переспросил мистер Орион.

Блисс Ллевеллин осторожно подняла руку.

— Я, — робко произнесла она.

— Может, поделишься с нами какими-нибудь воспоминаниямио ней?

Блисс опустила руку и покраснела. Воспоминания об Эгги? Ачто она на самом деле знала о ней? Знала, что Эгги любит наряды, шопинг и своюкрохотную собачку Белоснежку — чихуахуа, той же породы, что и собака самойБлисс. Эгги нравилось наряжать Белоснежку в дурацкие костюмчики. У собачки дажебыла норковая курточка, в пару куртке Эхти. Вот и все, что Блисс смоглавспомнить. Да знают ли люди что-либо друг о друге? И, во всяком случае, насамом деле Эгги была подругой Мими.

Блисс снова вернулась мыслями к той злосчастной ночи. Онапроговорила с Диланом в том переулке целую вечность. Когда они докурили всесигареты, сколько их было, Дилан наконец-то отправился в «Банк», а она неохотновернулась в «Квартал-122», к претензиям Мими. Когда она вернулась, Эгги застолом не было, и Блисс так и не видела ее до конца вечера.

От двойняшек Форс Блисс знала основное — что они нашли Эггив «Сумерках», задней комнате, куда прятали тех, кто перебрал с наркотиками иотключился. Эта комнатка была небольшим грязным секретом «Квартала-122»,каковой клуб успешно скрывал от газет посредством весомых взяток копам ирепортерам, специализирующимся на сплетнях. Обычно отрубившиеся клиентыприходили в себя через несколько часов, особо не пострадав, с отличнойисторией, которую можно рассказывать друзьям: «И представляешь, просыпаюсь я вэтом чулане! Вот это оттянулись, прикинь!» — и их отправляли домой в полномпорядке (по большей части).

А в ту пятницу что-то пошло не так. Привести Эгги в чувствоне удалось. А когда ее на «скорой помощи» (в роли таковой выступил джип хозяинаклуба) доставили в больницу Святого Винсента, Эгги уже была мертва. Все решили,что причиной стала передозировка наркотиков. В конце концов, ее же нашли вчулане. Чего ж вы ждали?

Только вот Блисс точно знала, что Эгги не прикасалась кнаркотикам. Как и у Мими, слабостями Эгги были солярии и сигареты. На наркотикиокружение Маделин Форс взирало с презрением. «Мне для крутости ничего не надо —я и так крута», — любила с гордостью повторять Мими.

— Она была… доброй, — попыталась хоть что-нибудьсказать Блисс. — Она очень любила свою собачку.

— У меня когда-то жил попугай, — кивнув,произнесла какая-то девочка с покрасневшими глазами. Это именно она в коридоревручила Мими платочек. — Когда он умер, у меня было такое чувство, словноумерла часть меня.

И как-то так вышло, что смерть Августы Карондоле, которуючаще звали Эгги, превратилась из трагедии в повод пообсуждать, у кого какиедомашние любимцы жили, где в городе можно найти для них кладбище и этично ликлонировать умершего питомца.

Шайлер стоило большого труда скрыть свое презрение. Ейнравился мистер Орион, нравился его непринужденный, как у пуделя, подход кжизни, но противно было видеть, как он позволил ее соученикам превратитьсерьезную вещь — смерть человека, которого все они знали, девушки, которой ещедаже не исполнилось шестнадцати, которую они видели загорающей во внутреннемдворике, играющей в мяч на физкультуре и безудержно лопающей шоколадныепирожные на благотворительном базарчике (подобно всем популярным девчонкамДачезне, Эгги обожала вкусно покушать, но эта любовь никак не сказывалась на еестройной фигуре), — в какую-то банальность, в средство поговорить оневрозах присутствующих.

Дверь отворилась. Все подняли головы. На пороге возник ДжекФорс, весь красный. Он попытался вручить мистеру Ориону объяснительную запискуоб опоздании, но тот лишь отмахнулся.

— Садись, Джек.

Джек направился прямиком к единственному свободному месту вкабинете — рядом с Шайлер. Вид у него был усталый и слегка помятый, рубашкаполо выбилась из-за пояса мешковатых брюк. Шайлер словно током ударило —покалывающее, странное, но приятное ощущение. Да что, собственно, изменилось?Ей уже случалось сидеть рядом с Джеком, и всегда он был все равно что невидимдля нее — до нынешнего момента. Джек не смотрел ей в глаза, а сама Шайлер быласлишком испугана и застенчива, чтобы посмотреть на него. И казалось странным,что они оба были тем вечером неподалеку от места, где умерла Эгги.

Теперь другая последовательница Мими щебетала о своемхомячке, который умер от голода, пока они были в отпуске.

— Я так любила Бобо! — всхлипнула она в платок, ипрочие присутствующие поспешили выразить ей сочувствие.

Следующими на очереди были истории о столь же любимыхящерице, канарейке и кролике.

Шайлер закатила глаза и принялась машинально рисовать чтопопало на полях блокнота. Это был ее способ дистанцироваться от окружающегомира. Когда Шайлер больше не могла выносить самовлюбленных тирад своихизбалованных одноклассников, бесконечных уроков математики, наводящих зевотуподробностей о делении одноклеточных — она уходила в карандаш и бумагу. Онавсегда любила рисовать. Анимешных девчонок и мальчишек с глазами как блюдца.Драконов. Призраков. Туфли. Шайлер рассеянно рисовала профиль Джека, когдачья-то рука положила записку поверх страницы блокнота.

Шайлер испуганно подняла голову, машинально прикрываярисунок.

Джек Форс кивнул с серьезным видом и постучал ручкой по ееблокноту, привлекая внимание Шайлер к написанным им словам.

«Эгги умерла не от наркотиков. Ее убили».

Когда Блисс вышла из ворот Дачезне, ее уже ждал сверкающий«роллс-ройс» модели «сильвер шэдоу». Она слегка смутилась, как и всегда привиде этой машины. Блисс заметила топчущуюся неподалеку сестру Джордан. Джорданбыло одиннадцать лет, и она училась в шестом классе. Младшие классы сегоднятоже отпустили пораньше, хотя они вообще вряд ли знали Эгги.

Дверца «роллс-ройса» отворилась, и оттуда показались длинныестройные ноги. Мачеха Блисс, в девичестве Боби Энн Шеферд, была одета воблегающий тренировочный костюм из розового бархата — расстегнутая молниявыставляла на всеобщее обозрение пышную грудь — и сабо «Гуччи» на высокомкаблуке. Она лихорадочно принялась выискивать взглядом падчерицу среди стоящихучеников.