«Бедная, наивная зверушка, — подумал император Эмгырвар Эмрейс Деитвен Аддан ын Кари аэп Морвудд, Белое Пламя, Пляшущее на КурганахВрагов. — Если б только ты знала, что именно выбирая такое, совершаютсамые страшные ошибки».

Но что-то — может, далекое, давно забытое воспоминание — непозволило императору произнести это вслух.

* * *

— Интересно, — сказала Нимуэ, выслушаврассказ. — И правда интересный сон. Были еще какие-то?

— О! — Кондвирамурса быстрым и точным взмахом ножасрезала верхушку яйца. — У меня все еще в голове кружится после тойсценки! Но это нормально. Первая ночь на новом месте всегда приноситсумасшедшие сны. Знаешь, Нимуэ, о нас, сновидицах, говорят, будто наш дар не втом, что мы умеем снить. Если опустить снения в трансе или под гипнозом, тонаши сонные видения не отличаются от снов других людей ни интенсивностью, ниразнообразием, ни багажом предвещания. Нас отличает и о нашем даре говоритнечто иное. Мы помним сны. Редко когда забываем, что нам снилось.

— Потому что у вас нетипичная и только вам присущаяработа желез внутренней секреции, — оборвала Владычица Озера. — Вашисны, говоря несколько упрощенно, не что иное, как выделения в организмэндорфина. Как и многие стихийные магические таланты, ваш дар прозаическиорганичен. Впрочем, к чему я говорю о том, что ты и сама прекрасно знаешь? Яслушаю тебя. Так какие же сны ты помнишь еще?

— Молодого парня, — нахмурила бровиКондвирамурса, — странствующего по голым полям с котомкой за плечами.Голые весенние поля. Вербы… У дороги и на межах. Вербы кривые, дуплистые,растопырившие ветви… Еще не зазеленевшие. Парень идет, осматривается. Наступаетночь. На небе загораются звезды. Одна из них движется. Это комета. Красная,рассыпающая искры, она наискосок пересекает небосклон.

— Браво, — улыбнулась Нимуэ. — Хоть я ипонятия не имею, кого ты видела во сне, можно по крайней мере точно определитьдату события. Красная комета была видна в течение шести дней весной в годзаключения цинтрийского мира. Точнее, в первые дни марта. В остальных снах тожепоявлялись какие-нибудь календарные события?

— Мои сны, — фыркнула Кондвирамурса, подсаливаяяйцо, — не календарь огородника. В них нет табличек с датами. Но, чтобыбыть точной, я видела сон о битве под Бренной, вероятно, насмотревшись наполотно Николая Цертозы в твоей галерее. А дата битвы под Бренной тожеизвестна. Та же самая, что и год кометы. Я ошибаюсь?

— Не ошибаешься. Что-нибудь особенное было в твоем снео битве?

— Ничего. Кони, люди, оружие. Люди толкались и орали.Кто-то, вероятно, ненормальный, ревел: «Орлы! Орлы!»

— Что еще? Ты сказала, что снов был полный мешок.

— Не помню. — Кондвирамурса осеклась. Нимуэулыбнулась.

— Ну, хорошо. — Адептка гордо вскинула голову, недавая Владычице Озера возможности позлословить. — Да, случается, что и язабываю. Идеальных людей не бывает. Повторяю: мои сны — видения, а некаталожные карточки.

— Знаю, — обрезала Нимуэ. — Я не проверяютвои сновидческие способности. Это не экзамен, а анализ легенды. Ее загадок ипробелов. Кстати, у нас получается вовсе не дурственно, в первых же снах тыраспознала девушку с портрета, двойника Цири, которую Вильгефорц пытался выдатьза наследницу цинтрийского престола.

Они замолчали, потому что в кухню вошел Король-Рыбак.Поклонившись и буркнув что-то, он взял с буфета хлеб, горшок-двойчатку иполотняный сверток. Вышел, не забыв поклониться и снова что-то пробурчать.

— Он сильно хромает, — сказала Нимуэ, повозможности равнодушно. — Он был тяжело ранен. Кабан распорол ему на охотеногу. Поэтому он почти все время проводит в лодке. В гребле и рыболовстве ранаему не мешает, на лодке он забывает о своей беде. Это очень порядочный и добрыйчеловек. А мне…

Кондвирамурса тактично молчала.

— А мне необходим мужчина, — деловито поясниламиниатюрная чародейка.

«Мне тоже, — подумала адептка. — Черт побери, кактолько вернусь в Академию, первым делом дам… кому-нибудь себя совратить.Целибат, конечно, вещь хорошая, но не дольше одного семестра».

Нимуэ кашлянула.

— Если ты закончила с завтраком и мечтаниями, идем вбиблиотеку.

* * *

— Вернемся к твоему сну.

Нимуэ раскрыла папку, перебросила несколько акварелей,вынула одну. Кондвирамурса узнала сразу.

— Аудиенция в Лок Гриме?

— Разумеется. Двойника представляют императорскомудвору. Эмгыр делает вид, будто позволил себя обойти, строит хорошую мину приплохой игре. Вот, взгляни, послы Северных Королевств, для которых разыгрываетсяэтот спектакль. А вот здесь мы видим нильфгаардских герцогов, получившихафронт: император пренебрег их дочерьми, отверг предложения вступить в родство.Жаждущие мести, они перешептываются, наклонившись друг к другу, уже готовятзаговор и убийство. Девочка-двойник стоит склонив голову, художник, чтобыподчеркнуть таинственность, даже надел на нее скрывающую лицо вуаль.

— И ничего больше, — продолжила после паузычародейка, — мы о фальшивой Цири не знаем. Ни одна из версий легенды несообщает, что сталось с ней впоследствии.

— Однако можно догадываться, — печально заметилаКондвирамурса, — что ее судьбе не позавидуешь. Когда Эмгыр получилоригинал — а мы знаем, что он его получил, — он освободился отфальсификата. Когда я снила этот сон, я не почувствовала трагедии, а ведь впринципе должна была бы что-то ощутить, если б… С другой стороны, то, что явижу, не обязательно происходило в реальности. Как каждый человек, я вижусонные миражи, мечты. И… страхи.

— Знаю.

* * *

Они беседовали до обеда, просматривая папки и фасцикулы[7] сгравюрами. У Короля-Рыбака, видимо, выдался удачный день, потому что на обедподали лосося на вертеле. На ужин тоже. Ночью Кондвирамурса спала скверно.Слишком плотно поела.

Сон не пришел. Она была угнетена, но Нимуэ ничуть нерасстроилась. «У нас есть время, — сказала она. — У нас впереди ещемного ночей».

* * *