Здесь царили толчея и неразбериха, мальчики вынуждены были максимально сблизиться с Верой Матвевной для того, чтобы ее не потерять. Это было и хорошо, и плохо: с одной стороны, не приходилось крутиться, чтобы держать их в поле зрения, а с другой — они могли опознать меня, если Вера Матвевна вдруг подойдет ко мне слишком близко. Но я волновалась напрасно, в людском водовороте ребята разом вспотели и думали лишь об одном — как не потерять ведомую старушку. Сделав пару кругов по рынку и взвинтив как следует нервы почетному караулу, я, убедившись, что Bepa Матвевна крепко держится у меня на хвосте, свернула к местной достопримечательности — туалету. И к своему большому удовлетворению, убедилась, что ребята наши неместные. Иначе они непременно последовали бы вслед за нами. Ну, не в дверь с разлапистой и неаккуратной буквой Ж, а в соседнюю. Потому что местный туалет, находящийся в помещении, образующем как бы стену, огораживающую одну из сторон рынка, имел совмещенный вход, причем на мужской половине был выход на противоположную сторону здания. Именовался он пожарным и запирался с внутренней стороны на незамысловатый крючок, открыть который двум таким спешащим дамам ничего не стоило. Пролетев по мужской части

общественного заведения и отпугнув от писсуаров самых слабонервных посетителей, мы пулей вылетели на соседнюю улицу и, не говоря друг другу ни слова, влетели в близлежащий трехэтажный супермаркет. Не останавливаясь, мы прошли его насквозь и вышли из противоположных дверей. Очутившись на улице, я торопливо махнула проезжающему мимо такси, и через двадцать секунд мы с Верой Матвевной беспрепятственно отбыли по названному водителю адресу. Вера Матвевна быстро сунула мне в руки полиэтиленовый пакет, перетянутый скотчем, и заморгала в окно.

Все так же молча мы выгрузились из машины, не доезжая до дома Веры Матвевны квартала три. Достигнув в рекордные сроки своего подъезда, мы торопливо вошли в квартиру. Только оказавшись в родном коридоре, Вера Матвевна широко перекрестилась и выдохнула. Я рассмеялась, она неодобрительно покосилась на меня, но тоже не сдержалась и улыбнулась:

— Смешно ей... Матерь божья!.. Да я чуть не померла со страху! И представить себе не могла, что это всерьез. А подружка у тебя до чего ловка! Ну, ладно, думаю, может, она тоже с приветом, ну а когда ты на рынок рванула... Штаны чуть не намочила, вот те крест. Ну, думаю, старая перечница, куда влезла!

Она в сердцах всплеснула руками и прошла на кухню. Я направилась за ней следом, на ходу ощупывая пакет. О его содержимом, зная своих подружек, уже догадалась.

— Ну расскажите, — попросила я, усаживаясь за стол и с треском отдирая непослушный скотч с пакета.

Суетящаяся возле чайника Вера Матвевна оглянулась на секунду, потом протянула мне ножницы:

— Не скрипи, Христа ради, и так коленки трясутся.

Я перерезала остатки изоленты и развернула пакет. На стол плавно скользнули зелененькие банкноты, одна из них, сделав замысловатый пируэт, отлетела к окну. Вера Матвевна ахнула, глядя на это зеленое великолепие, поймала парящую денежку, ахнула снова, взглянула на меня и принялась ахать без остановки. Терпеливо пережидая прилив эмоций, я пересчитала наличность. Полторы штуки. Как ни крути, а неплохо. Молодчина Ленка! Теперь мне не терпелось узнать, что же у них там произошло. Но поскольку Вера Матвевна все еще находилась в прострации, мне пришлось заглянуть в холодильник. Пошарив по полкам, я, к сожалению, не нашла ничего подходящего к случаю, поэтому повернулась к хозяйке:

— Вера Матвевна, может, вам чайку плеснуть?

Она бросила туманный взгляд на не закипевший еще чайник и протянула:

— Это ж какие деньги...

Рассказ обещал затянуться надолго, если вообще состоится. Поняв, что делать нечего, я терпеливо замерла на табурете, сложив ручки и разглядывая хозяйку. Но она поохали еще немного и, проявив недюжинную силу воли, наконец, села напротив меня за стол. Я обрадовалась, всем своими видом демонстрируя полное внимание, и в итоге услышала следующий рассказ.

Лифт в Ленкином подъезде, к большому огорчению Beры Матвевны, не работал. Подъем на девятый этаж занял немало времени. Вера Матвевна устала, поэтому, очутившись возле нужной двери, она остановилась и пару минут переводила дух. После чего извлекла из заветного потайного места белый лист бумаги, развернула, держа его в правой руке, левой ткнула в кнопку звонка. Некоторое время все было тихо, затем она услышала за дверью шаги, и низкий женский голос поинтересовался:

— Кто там?

Поняв, что за дверью женщина, Вера Матвевна обрадовалась и, подняв вверх правую руку, прижала развернутый лист к груди.

— Это Вера Матвевна.

Подобный ответ мало что прояснил хозяйке квартиры, которая, недоумевая, не замедлила глянуть в «глазок». Секунд через тридцать дверь распахнулась, и на несколько оробевшую Веру Матвевну бросилась весьма представительная дама.

— Вера Матвевна, дорогая! Где же вы столько времени пропадали!

Задыхающаяся в страстных объятиях, Вера Матвевна не_ нашлась, как ответить на поставленный вопрос, что, впрочем, и не удивительно. И не бросающаяся на людей Ленка может произвести довольно сильное впечатление, ауж если она на вас бросилась с распростертыми объятьями, то не подготовленному человеку выдержать такое непросто. Втащив Веру Матвевну в коридор, Ленка оглядела лестничную клетку и захлопнула дверь.

— А Витя к приятелю поехал, так что я одна! — радостно верещала Ленка, забирая из рук Веры Матвевны лист, на котором я заблаговременно жирными печатными буквами изобразила:

Танк!

Вера Матвеевна.

Юлька?

Она аккуратно разорвала лист, приложив перед этим палец к губам, и обвела рукой вокруг, демонстрируя тем самым невероятную прослушиваемость своей квартиры, чем напугала несчастную Веру Матвевну во второй раз. Не переставая болтать, Ленка провела Веру Матвевну на кухню, достала ручку, блокнот и пригласила гостью присесть. Вера Матвеевна отметила, что ее приход привел хозяйку в состояние, близкое к эйфории. Ленка весело носилась взад и вперед по кухне, громыхая посудой и безудержно говоря. Едва не переколотив чашки, сами собой выпадающие из дрожавших рук, Ленка в конце концов собрала на стол. Одновременно с приготовлениями к чаепитию женщины вели разговор, изображая двух старинных знакомых, давно не видавшихся. Правда, разговор велся в основном о здоровье, потому что если с Верой Матвевной я поделилась кое-какими сведениями, то сама Ленка о Вере Матвевне, естественно, не могла знать ровным счетом ничего. Но ее возраст вполне позволял достаточное время использовать тему здоровья. Одновременно с беседой они писали в блокноте вопросы и ответы. Целиком припомнить все записи Вера Матвевна затруднилась, но постаралась как можно точнее передать их суть. Получилось приблизительно следующее:

«Алевтина?»

«Живет у меня».

«Кто вы и где встретились с ней?»

«Работаю в метро. Алевтину муж избил и выгнал. Она боится».