Макгрегор внимательно посмотрел на обложку, поднялвопросительный взгляд на меня.

— Обложка? Или где-то закладка?

— Обложка, — ответил я. — Для женщинимплантация уже стала обычным делом. Они свои сиськи то надувают, товытаскивают имплантаты и ставят другие, более изысканной или причудливой формы,а вот мужчины посмеиваются над их «дуростями», а сами втихую завидуют.

Он хмыкнул.

— Неужто завидуют?

— Еще как, — заверил я. — Это нам с ваминеважно, какие у нас фигуры… не уроды и ладно, а те, у кого нет ни науки, ни спорта,ни искусства, ни вообще никакой страсти, те пробуют время от времени накачиватьсебе мясо на тренажерах… Увы, на долгие усилия мало кто способен. Но оченьмногие готовы заплатить кругленькую сумму, чтобы им из впалой груди сделалимогучие мышечные латы. Я консультировался у хирургов, на самом деле этонесложно, и, как вы знаете, некоторые из наших сотрудников кое-что себе ужеимплантировали. Я говорю о мужчинах. Только мужчины это тщательно скрывают!Можно пойти по тому же пути, что проложили женщины, можно чуть сложнее, затомужская грудь будет на ощупь твердой, как дерево или тугая резина. Это повыбору. Впрочем, есть и другие варианты. Все специалисты говорят, был бы спрос,а они могут все наладить быстро для массового удовлетворения…

Он задумался, похлопал карандашом по ладони.

— Для массового… это как?

— Если убедить народ, — сказал я, — что вимплантатах для мужчин нет ничего стыдного, то скрытый спрос выйдет наружу. Кклиникам выстроятся очереди из мужчин!

— Так-так, дальше.

— Это в свою очередь, — сказал я, — позволитрезко понизить цены. Имплантация, что доступна пока только хорошо обеспеченнымлюдям, станет по карману людям со средним достатком.

Он подумал, кивнул.

— При массовости даже с менее, чем средним. Последствияприкидывали?

— Да, — сознался я. — Но и без того ясно, чтоэто, во-первых, повысит занятость, во-вторых, не удовлетворенные жизнью начнутискать выход энергии не в уличных демонстрациях и переворачивании автомобилей.Когда получат фигуры аполлонов, то пойдут в свободное от работы время по бабам,по бабам…

— Да хоть по мужикам, — произнес онотстраненно, — хоть по козам и коровам… Нам бы еще несколько летпродержаться без конфликтов.

— Нужно открыть такую клинику, — сказал я. —С тайным дотированием. Чтобы цены более демократичные. Народ начнет приходить.Имен пока спрашивать не надо, пусть все тайно…

— Гм… посмотрим.

— Первую статью, — сказал я, — о пользегрудных имплантатов для мужчин напишу сам. Обосную так, что всякий симплантатами будет выглядеть прогрессивным демократом, а без имплантатов —фашистом и, хуже того, патриотом. Ну ладно, обойдемся без политики, это я так,но мужскую имплантацию введем в моду. Мы уже знаем, как делать модой всякуюненужную хрень.

Он коротко усмехнулся.

— Да, руку набили.

— Зато мир, — сказал я, защищаясь, — во всеммире! Все заняты.

— Да-да, — сказал он, — лучше, когда человекзанят хренью, чем политикой.

— Так я берусь?

— Спасибо, Юджин. Вы очень хорошо вписались вколлектив. Уж поверьте, с другими за такое долгое время случалось всякое.Готовьте обоснование, а я прямо сейчас дам команду на создание такой клиники.Наверное, стоит поручить это Гадесу, он и здание быстро подыщет подходящее, икоманду лучших специалистов подберет…

Я повторил:

— Имплантация для мужчин, как я уже сказал, существует.Но это единичные и тщательно скрываемые случаи. Мужчина лучше умрет, чемпризнается, что его бицепсы или грудные мышцы — дутые. Наша цель изменитьотношение общества к этой проблеме!.. А клиники и без нас начнут расти, какгрибы.

Он подумал, кивнул:

— Прекрасно.

— Тогда я прямо сейчас начну раскрутку? — спросиля.

Я откланялся и хотел торопливо покинуть кабинет, чтобыМакгрегор не видел мою счастливую улыбку, а в коридоре тихонько завизжу, люблювот так с ходу решать проблему, вроде бы экспромт, хотя проблему мужскихимплантатов продумал заранее и даже придумал кое-какие хитрые ходы попромоушену, однако Макгрегор сказал быстро:

— Стоп-стоп! Во-первых, сейчас уже ночь. А ночью спатьнадо, а не раскручивать какую-то дурь, хоть и нужную дурь. Во-вторых, сядьте. Явас вызвал по весьма определенному… гм… делу. Посидите, подождите.

Я послушно опустился в кресло, но не развалился в нем,неприлично такое в присутствии начальства, а так это задницей на самый краешек,чтобы и спина прямая, и готовность вскочить и броситься выполнять приказы. И,конечно, преданный взгляд на руководство, оно такое любит, а мне нетрудно.

Макгрегор снова повернулся к экрану, кончик электронногокарандаша еще быстрее запрыгал по экрану. Я молча следил за искорками, потомотвлекся и начал рассматривать слева от экрана портрет в массивной раме изтемного дерева, оттуда на входящих строго смотрит Уотерг, один из председателейорганизации начала прошлого или даже позапрошлого века. Это он сумел вопрекидаже сопротивлению многих членов организации обеспечить резкий взлет мировойэкономики и технического прогресса. Я уже знал, что рост промышленности в томвеке внезапно уперся в резкую нехватку рабочих рук, что раньше было простонемыслимо. Рост всех экономических показателей затормозился, и тогда Уотергсумел сломить сопротивление Совета и доказать необходимость реформы самогомировоззрения с тем, чтобы к работе привлечь женщин, в то время не имевших дажеправа голоса.

Но если просто дать женщинам равные права с мужчинами,равную оплату и попытаться их привлечь к мужской работе, то абсолютноебольшинство с возмущением отказалось бы от такой гнусности, такогонепристойного предложения. Однако Уотерг умело начал разжигать недовольствоженщин, что их ущемляют в правах, считают домашними неграми, не допускают дажедо выборов…

Движение суфражисток — его рук дело, затем переросло вфеминизм. Умело дирижируемые им, мужчины вяло сопротивлялись, наконец женщиныпобедили и с триумфом устремились на рабочие места, раньше принадлежащиемужчинам «по праву».

Лишь немногие женщины, да и то много лет спустя, началиподозревать, что их умело и безжалостно провели, но осознание запоздало: третьженщин уже трудились в производстве, а это дало новый мощный толчок экономике,прогрессу и процветанию.

Портрет Уотерга всякий раз смотрит строго на входящего, какбы спрашивая: а ты сумел сделать что-то подобное по масштабности?

Сбоку распахнулась дверь, ввалился Штейн, очень довольный ипотирающий ладони. Обменялись рукопожатиями с Макгрегором, но поглядывали надверь. Я не понимал, кого ждем, затем в коридоре раздались шаги. Янасторожился, что-то происходит, Макгрегор посматривал на меня с иронией илюбопытством.