– Кирилла мы знаем лет десять, –сказала Анна, – а вот с Дианой дружила со школьной скамьи. Мне ее всегдабыло жалко: некрасивая, характер отвратительный. Мужики, правда, вокругпостоянно вились, но замуж не звали. И тут папа… Знаете, кто у нее папа?

– Миллионер, – ответили мы хором.

Анна усмехнулась:

– Это только одна сторона медали. Хотите,расскажу о второй?

Еще бы! В какой компании откажутся узнать всюподноготную?

Дианин папа, мелкий инженер, кандидат наук,тихо сидел в каком-то НИИ, получая грошовую зарплату. Неприметного сотрудникапостоянно обходили премиями, заказами. Не поставили в очередь на машину иквартиру, не говоря уже о даче. Кончилось тем, что жена ушла к другому, болееудачливому. Диана, к тому моменту уже взрослая, осталась с отцом. Такимобразом, у папеньки прибавилась еще одна головная боль. Девица на выданье. Ноженихи не спешили свататься. Особой красотой молодая женщина не отличалась,была вздорной, сварливой, терпеть не могла заниматься домашним хозяйством. Вприданое этому райскому плоду давали двухкомнатную «распашонку» в НовыхЧеремушках, правда, вместе с еще довольно молодым папой, и золотое кольцо сискусственным рубином. Годы шли, а муж все не маячил на горизонте.

И тут приключилась перестройка. ТишайшийДианин папка, хорошо владеющий английским и знавший толк в математике, решилторговать компьютерами. Вдвоем с приятелем зарегистрировали фирму, и неожиданнодело пошло. Да так успешно, что все только диву давались. Через какое-то времяна тихого, безропотного папаньку стала наезжать некая организованная структура.Бывший инженеришко не дрогнул, нанял ходивших без дела спортсменов и отбился,чем вызвал к себе уважение. Дальше события понеслись стремительно, и через годкандидат наук сообразил, что не только возглавил крупное объединение поторговле компьютерами, составляющими и программными продуктами, но имеет подначалом несколько групп вооруженных боевиков. Ездит папашка на бронированномджипе. Смотреть без слез невозможно, как он вылезает из роскошного салона, виндийских джинсах, ботиночках «прощай, молодость» и дешевеньком китайскомсвитере. Почтительная охрана провожает его до дверей все той же «распашонки».Правда, подъезд теперь отремонтирован, лестница устлана ковровой дорожкой, ажильцы молются на разбогатевшего соседа. Папашка не жадный и охотно ссужаетвсех деньгами, часто забывая истребовать долг.

Жизнь Дианы тоже изменилась. Отец поселил ее вроскошных апартаментах, купил авто и достал мужа. Где он раздобыл Кирилла, неизвестно никому. Но через три дня после свадьбы рядовой терапевт из обычнойрайонной поликлиники стал заведующим отделением в суперпрестижной поликлиникеЛитфонда, где лечились писатели, актеры, академики и члены их семей. Черезмесяц на свет явилась готовая диссертация.

Обладая всеми благами жизни – квартирой,дачей, машиной, счетом в банке, доктор тем не менее нищий. Все приватизированои записано на Диану. Случись развод, он уйдет с тем, с чем пришел. Этот фактудерживает его от радикальных поступков. Он смиренно терпит жену, старается незамечать ее постоянных заигрываний с другими мужчинами. А кавалеров и женихов уДианы теперь столько, что она может, выстроив их, успешно отразить атакуКантемировской дивизии. Несколько раз женщина выгоняла Кирилла из дома,собираясь разводиться. Но добрейший папка проявляет в этом вопросенесвойственную жесткость, пугая дочь лишением щедрого денежного содержания.Работать Диана не хочет, да и не умеет, потому приходится слушаться. Живут онивместе уже десять лет и выработали своеобразный консенсус. Во всяком случае,всерьез не ругаются, любви друг от друга не ждут и вполне довольны сложившимсяположением.

– Что же, – сказал Серж, –возможно, именно такой брак и бывает счастливым и страстная любовь тут совсемни при чем?

Вечером следующего дня, сгибаясь под тяжестьюдешифратора, я вползла в «Пиккадилли». Пудель бросился мне навстречу, велевохраннику взять сумку. Парень дернул кожаные ручки, крякнул и с уважениемпоглядел в мою сторону. Отказавшись от ужина, я сразу прошла наверх. На этотраз Пусик не присылал «клубнику», и я спокойно дождалась двух часов ночи.

То ли руки не дрожали, то ли научиласьпользоваться отмычками, но дверь поддалась сразу, словно не была заперта. Насей раз в номере пахло дорогими сигаретами, и я с трудом сдержала кашель.Стараясь не шуметь и отчаянно завидуя Никите, я подтащила неподъемный прибор кстолу и, отдуваясь, подключила его. Какое-то время ничего не происходило, потомвдруг… раз и компьютер вывесил свои значки.

Вот это да! Ай да Николай Марленович! А я-токакая молодчина, не хуже, чем у Никиты, получилось.

Зашла в «портфель» и обнаружила кучу каких-тодокументов. Так, здесь разбираться не стану, сначала скачаю всю информацию надискету. Пару минут спустя засунула готовую дискету в нагрудный карманджинсовой рубашки, отсоединила дешифратор, запихнула в сумку и совсем ужесобралась уходить, как дверная ручка принялась дергаться, и раздался голосКирилла:

– Черт, я же не запирал дверь!

Так вот почему она так легко открылась! Докторсегодня здесь и все это время провел либо в ресторане, либо в сауне. И теперь,естественно, хочет попасть в номер, а здесь я, и спрятаться негде. Меня прошибхолодный пот, а врач уже негодующе взывал в телефон:

– Пусик, неси немедленно запасной ключ,дверь захлопнулась.

В полном ужасе я открыла окно и выглянула.Второй этаж, внизу сугроб. В коридоре раздался голос Пуделя:

– Сейчас, сейчас, вот ерунда какая.

Делать нечего, сначала вниз полетел дешифратор,за ним и сама «Никита«. Это только в кино герои, выпрыгивая с седьмого этажа,слегка приседают и моментально бегут дальше. Я же шлепнулась, как кусок сыройпеченки, и потом ползком, таща за собой тяжеленную сумку, переместилась поближек стене. На улице темнота, авось не заметят. Сверху раздался голос Пусика:

– Все понятно, вы не закрыли окно. Ветердунул, сквозняк, дверь и захлопнулась.

– Я не открывал окна, – сообщилКирилл.

– Значит, уборщица вытирала между рамамии не закрепила щеколду, – пояснял Пусик, – ветер дунул – окнооткрылось, дверь хлопнула.

Над моей головой раздалось поскрипывание,мужчины закрыли окно. Я перевела дух и попробовала двинуться в сторону улицы.Не тут-то было, ступни словно отсутствовали. Во всяком случае, не собиралисьмне подчиняться. Я поглядела вниз и поняла, в чем дело. Зимние сапожки нанатуральной цигейке остались в номере. Я сняла их, чтобы не топать в коридоре,и вот стою сейчас на январском морозе, в снегу, в тоненьких колготках«Омса-велюр» и без шубы, оставшейся у меня в номере. Постанывая, доковыляла допроспекта и наткнулась на патруль.